Читать книгу - "Н. С. Хрущев. Воспоминания. Время. Люди. Власть. В 2 книгах. Книга 2 - Никита Хрущев"

Потом, на каком-то этапе развития государственной системы во Франции, де Голль и его партия получили меньшинство голосов. После этого он вышел из политической игры^[646], уединился в своем имении и жил на положении отставного генерала и отставного политического деятеля. Но, надо отдать ему должное, продолжал с уважением относиться к Советскому Союзу и Советской Армии. В чем это конкретно выражалось? После смерти Сталина нашим послом во Франции стал Виноградов^[647]. Он оказался гибким дипломатом и заимел с де Голлем хорошие контакты. Де Голль приглашал его в свое имение и вел там с ним беседы политического характера. Если нужно было проинформироваться и узнать взгляды де Голля по тому или другому вопросу, Виноградов свободно посещал его, и де Голль никогда ему не отказывал. Напротив, сам часто приглашал его к себе, иной раз даже на охоту. Это подтверждает тот факт, что и в отставке генерал считался с реальностями международной политики и поэтому не порывал связей с Советским Союзом, а все время поддерживал их через нашего посла.

Сам по себе де Голль – человек очень прямой. Он не боялся говорить откровенно. Высказывался в том духе, что во Франции существуют только две силы, способные руководить страной, ни во что не ставя другие силы, кроме своей партии^[648] и коммунистов. Полагал, что только они способны в критическую минуту взять на себя руководство и вывести страну из кризиса. Да, он считал для Франции свою партию особенно полезной и высоко оценивал свою личную роль. Коммунистическую же партию рассматривал как оппозиционную, но такую, с которой нельзя не считаться, потому что она способна поднять народ и поведет его за собой. Компартия имела ясную цель, знала, каким путем ей идти и как вывести страну из тупика. Это тоже говорит о том, что де Голль был реально мыслящим человеком, с которым как с политиком в свою очередь всегда надо считаться.

Вот предыстория правительственной встречи представителей СССР с де Голлем в 1960 году, уже при новой расстановке международных факторов. Дело в том, что когда пошел процесс послевоенного восстановления экономики и парламентской системы, то во Франции образовалось множество партий и группировок. Одним из самых неустойчивых в Европе было именно французское правительство. Порою оно менялось по нескольку раз в год. Одно время его возглавлял Ги Молле^[649], глава левого течения в социалистической партии. Печать много шумела о его «левизне».

Как раз в то время Франция, Англия и Израиль начали войну с Египтом. Но их война позорно провалилась. Не помню, как тогда «выкрутился» Ги Молле. Идену же в Англии военная авантюра стоила отставки, и его место занял Макмиллан. Франция тогда основательно впряглась в агрессивный блок НАТО и играла в нем довольно видную роль, занимая антисоветскую позицию. Это вынудило нас аннулировать договор, подписанный с нею при Сталине^[650]. Поскольку французы сохраняли воспоминания о том, сколько раз германская армия оккупировала Францию и занимала Париж, то мы хотели использовать эти чувства, поставив Францию перед дилеммой. Когда Франция была вместе с Советским Союзом, тогда она одерживала победу. Поэтому де Голль и подписал договор с СССР. Он учитывал исторические обстоятельства. Его родине был нужен союзник, и этим союзником лучше других могла быть в старое время Россия, потом Советский Союз. Я думаю, что так понимал дело и де Голль, когда шел на подписание договора со Сталиным.

Теперь мы поставили перед Францией вопрос, как понимать роль французской политики в НАТО, которая направлена против СССР и против союзнического договора, подписанного де Голлем? Этим вопросом мы хотели воздействовать на французских политиков с тем, чтобы они трезво оценили новую обстановку и приподняли завесу, скрывавшую от них будущее. Германия опять набирала экономическую силу, стала самой могучей из европейских капиталистических стран. Это могло обернуться против Франции, чья внешняя политика создавала мираж у ее граждан. С одной стороны, отношения с СССР базируются на дружеском договоре; с другой – французская политика фактически направлена против Советского Союза и идет в одном фарватере с самыми агрессивными силами НАТО, является составной частью этой линии. То есть предупредили французскую сторону, что если так будет продолжаться, то мы не видим смысла в продолжении действия нашего договора, не хотим прикрывать собой политику французского правительства и поэтому считаем себя долее не связанными договором, разрываем его.

Это оказало некоторое воздействие на умы какой-то части французов. Не говорю о коммунистической партии, которая и без того правильно оценивала положение. Некоторые левые буржуазные деятели были вообще потрясены. Но лица, которые определяли политику страны, не сдвинулись с места. Они давно поставили крест на этом договоре и были заодно с реакционными силами, проводившими агрессивную политику против стран социализма. Конечно, в своих воспоминаниях я не лишен некоторых неточностей, потому что не пользуюсь ни справками, ни дипломатическим архивом, ни газетами или журналами, а диктую воспоминания, опираясь исключительно на свою память. Правда, память пока служит мне в моем возрасте неплохо. Возможны неточности, но основа правильна. А я стараюсь как можно объективнее излагать все дела, как я их понимал в то время и как оцениваю сейчас события тех дней.

Настал день, согласованный с французским правительством, и советская делегация, возглавленная мною, отбыла из Москвы в Париж^[651]. Не говорю здесь о проводах, обычном, уже сложившемся нашем трафарете. Кажется, вместе со мной вылетел тогда и посол Франции в СССР господин Дежан^[652]. Я его хорошо знал и с большим уважением относился к нему и его супруге. В Париж мы прибыли в обусловленный час. Расписания требовалось строго придерживаться, потому что к намеченному времени были сделаны необходимые приготовления к встрече нашей делегации, должен был приехать президент.