Читать книгу - "PASSIONARIUM. Теория пассионарности и этногенеза. Этногенез и биосфера земли. Конец и вновь начало - Лев Гумилев"

По тому же самому конфессиональному принципу раскололась золотая Византия. Несториане ушли с родины в Китай и Монголию, монофизиты – в Африку и Армянские горы, но и оставшиеся православные раскололись на иконопочитателей и иконоборцев.

Акматическая фаза в Византии была в IV–VI вв. Значит, надлом падает на VII–VIII вв.

Византия была в это время уже маленькая. Она охватывала Малую Азию, Грецию, небольшие части Италии и Сицилии и часть Балканского полуострова. Это была Византия в узком смысле слова, но и здесь нашли повод для раскола, хотя при строгих формах православия, казалось, и спорить-то нечего, и все предусмотрено, все расписано, система стала жесткой, ортодоксальной, и тем не менее нашли из-за чего разойтись. Греки очень любили писать иконы, художники они были замечательные, традиции их великолепного искусства шли из Древнего Египта и Ближнего Востока. Люди вешали в церквах и у себя дома иконы и на них молились, находя в этом утешение и удовлетворение.

Малоазиаты – народ восточный, и поэтому они склонны больше мыслить абстрактными категориями. Они говорили, что надо молиться богу-духу, а не видимости, изображению. Им говорили: «Да изображение нам просто помогает сосредоточиться». «Ну да, – говорили те, – сосредоточиться?! Вы доске молитесь, а не духу». Слово за слово… Император Лев III из Исаврийской династии, выходец из горных районов Киликии, подвел итог спорам в 718 г. «Мы, конечно, православные люди, – сказал он, – но иконам молиться нельзя; если вы хотите рисовать, рисуйте светские изображения, а не иконы». И велел сорвать самую красивую икону Божьей Матери, которую жители Константинополя очень почитали. Но когда солдат полез снимать икону-то прихожане, женщины главным образом, выбили у него лестницу из-под ног, и он разбился.

И с этого началось. Воинственные, храбрые, прекрасные организаторы, императоры-малоазиаты требовали, чтобы икон не было и чтобы люди молились абстрактным идеям. Исавры считали, что иконы – это идолопоклонство. Жители европейской части империи – греки, славяне, албанцы – говорили: «Как! Наши святые иконы разрушать? Что за безобразие!» Но у правительства в руках была вся власть, армия и финансы, чиновничий аппарат. Выступали против них монахи Студийского монастыря и все любители изобразительного искусства. М. Я. Созюмов в очерке «Трагедия иконоборчества» [83, т. 2, с. 54–56] показал мировоззренческие противоречия малоазиатов и греков. Иконоборцы считали почитание икон идолопоклонством, утверждая, что икона – материализация исконной реальности, отображение сверхчувственного мира: связь изображения с прототипом осуществляется не естеством, а благодаря божественной энергии. И они обвиняли иконоборцев в манихейской тенденции – отрицании причастности материи к Божеству. Позднее, в конце фазы надлома, при императоре Феофиле, в Малой Азии появилось движение еще более крайнее, уже не христианское – павликианство. Павликиане считали всю материю творением сатаны, грабили монастыри и города, а пленных юношей и девушек продавали арабам. Так они боролись с материальным миром [там же, с. 77].

Эта война унесла очень много жизней и стоила Византии больших потерь, потому что соперники мешали друг другу сопротивляться внешним врагам: арабам, болгарам, западным европейцам, берберам, которые тем временем захватили Сицилию; тем не менее внутренняя война продолжалась. Только кончалось в Византии все это несколько быстрее, чем в Европе, потому что сам по себе массив Византии был меньше, и в 842 г. иконоборчество было отменено. Все эти споры погасли, и началась здесь четвертая фаза этногенеза – инерционная, о которой разговор впереди.

Я сказал сейчас о переходе Византии в инерционную фазу как о чем-то само собой разумеющемся. А это не так, вернее, не совсем так. Вероятность перейти из одного состояния в другое есть всегда, но в этногенезе, как и в каждом природном явлении, вероятность состояния еще не предопределенность. В надломе обычно бывает короткий период депрессии – разгула субпассионариев. Надо суметь его пережить, чтобы выйти в инерционную фазу. В Византии с этой задачей справился Василий Македонянин, в Риме – Октавиан Август, в Древнем Китае – Лю Бан (основатель династии Хань), во Франции – Людовик XI, а вот в Арабском халифате попытки халифов Мамуна (813–833), Мутаваккиля (убит в 861 г.) и Мутамида (погиб в 870 г.) навести порядок кончались трагическими неудачами. Фактически уже в X в. Багдадский халифат Аббасидов перестал быть арабским по этносу, хотя и оставался таковым по языку[115].