Читать книгу - "Императорская Россия - Евгений Анисимов"

«…Ты властелин и повелитель России, всемогущий Бог поставил тебя, и они должны все преклоняться перед твоей мудростью и твердостью… Будь Петром Великим, Иваном Грозным, императором Павлом – сокруши их всех».

Кажется, что императрица в последнем случае применила не самое удачное сравнение, проявив слабое знание русской истории – как «сокрушил их всех» Павел I, хорошо известно. Кроме всего прочего, и императрица и император были искренне убеждены в народной, крестьянской любви к ним, престолу. Эта иллюзия подогревалась подготовленными местными властями к приезду царственной четы верноподданническими манифестациями, многочисленными пышными адресами с уверениями в беззаветной любви народа к монарху. Их плодили власти и монархические организации.

В конце 1916 года, когда ситуация в стране стала приобретать взрывоопасный характер, императрица, не чувствуя этого, по-прежнему настаивала:

«Еще немного терпенья и глубочайшей веры в молитвы и помощь нашего Друга (Распутина. – Е. А.), и все пойдет хорошо… Покажи всем, что ты властелин, и твоя воля будет исполнена. Миновало время великой снисходительности и мягкости – теперь наступает твое царство воли и мощи! Они будут принуждены склониться пред тобой и слушаться твоих приказов и работать так, как ты хочешь и с кем ты назначишь. Их следует научить повиновению. Смысл этого слова им чужд: ты их избаловал своей добротой и всепрощением. Почему меня ненавидят? Потому что им известно, что у меня сильная воля и что когда я убеждена в правоте чего-нибудь (и если меня благословил Гр(игорий), то я не меняю мнения, и это невыносимо для них. Но это – дурные люди. Вспомни слова t-r Филиппа, когда он подарил мне икону с колокольчиком. Так как ты снисходителен, доверчив и мягок, то мне надлежит исполнять роль твоего колокола, чтобы люди с дурными намерениями не могли ко мне приблизиться, я предостерегала бы тебя. Кто боится меня, не глядит мне в глаза и кто замышляет недоброе – не любят меня… Хорошие же люди, честно и чистосердечно преданные тебе, любят меня: посмотри на простой народ и на военных, хорошее и дурное духовенство… Все становится тише и лучше. Только надо чувствовать твою руку. Как давно, уже много лет, люди говорили мне все то же: “Россия любит кнут!” Это в их натуре – нежная любовь, а затем железная рука, карающая и направляющая…».

Общее направление мысли государыни, ее требования явно расходились с реальностью. При этом к концу своего императорства она все дальше отходит от высшего общества, которое откровенно презирает. Она вступает (особенно по поводу Распутина) в конфликт с царской семьей, портит отношения с родной сестрой, великой княгиней Елизаветой Федоровной и другими некогда близкими ей людьми. После свержения Николая и монархии бывшая императрица вступила вместе с мужем и детьми на свой во многом ею же подготовленный крестный путь, который закончился в подвале дома купца Ипатьева в июле 1918 года.

Осенью 1915 года Николай II сместил популярного в армии главнокомандующего, великого князя Николая Николаевича, и взял командование на себя. Это был серьезный промах – отныне все военные неудачи относили на счет царя, который не обладал талантом военачальника. За время его главнокомандования лишь раз русским войскам генерала Брусилова в 1916 году удалось совершить успешный прорыв на австрийском фронте, но вскоре из-за недостатка боеприпасов это наступление выдохлось. Результаты военных действий в 1916 – начале 1917 года были удручающи для России. Фронт против немцев удавалось сдерживать с трудом. Армии не хватало самого необходимого, солдаты мерзли и голодали в окопах, множилось число дезертиров, в тылу росли антивоенные настроения.

Кроме того, в обществе, питавшемся слухами, распространилась ксенофобия, повсюду говорили о вредительстве и шпионаже, процветающем в высших сферах власти и при дворе, в кругу императрицы Александры Федоровны, немки по происхождению. Грязные слухи распространялись и об отношениях царицы и Григория Распутина.

В народе всю вину за поражения возлагали на императрицу-немку, якобы окружившую себя германскими шпионами и подавившую волю царя. Однако шпиономания не имела никаких реальных оснований: только по рождению немка, Аликс с пяти лет воспитывалась в Англии, и ее родным языком был английский, а отношение к Германии, и особенно Вильгельму II, у нее было всегда резко отрицательное. Как бы то ни было, общественное мнение было основательно в одном – влияние императрицы на Николая II было вредным.