Читать книгу - "Забытые союзники во Второй мировой войне - Сергей Брилев"

«Чакская война была расценена многими представителями военной эмиграции как последний триумф русской (именно русской, а не советской) военной школы. Так, генерал Н. Стогов писал „по горячим следам“ (в 1936 г.) в своей статье в журнале „Новый часовой“: „Что же дали Парагваю наши офицеры? Прежде всего, они дали свой военный опыт Великой и Гражданской войны, и не только участием в самой войне, но и подготовкой офицерского состава ещё задолго до войны, но, конечно, сравнительно небольшого их числа, чем и объясняется известная неподготовленность офицерского состава в массе“. И далее: „Одним словом, нет, кажется, ни одной области военного дела, к которой наши русские офицеры-эмигранты в Парагвае не приложили бы своих рук и не внесли бы своих знаний и опыта“».^{37}

Попадание в Парагвай «свежей крови», прибытие в эту несчастную южноамериканскую республику целой группы блестящих русских иммигрантов-офицеров стало для страны событием вселенского масштаба, своего рода «манной небесной».

Окончательно своё место в парагвайском ареопаге (и в Национальном пантеоне) они займут после победы над Боливией^[29]. Но уже в 1920-х эти наши люди пользовались в Парагвае непререкаемым авторитетом.

Еще до парагвайско-боливийской войны русские антикоммунисты-белогвардейцы обзавелись в Асунсьоне таким влиянием, что парагвайское правительство и думать не думало о дипломатических отношениях с изгнавшими этих русских из России большевиками: дипломатические отношения

Парагвай установил уже только с новой Россией и только в 1994 году.^[30]

Впрочем, с иной точки зрения, даже и антикоммунистический Асунсьон и большевистская Москва мелькнули на политическом горизонте друг друга ещё в начале 1930-х (пусть и опосредованно).

Вместе в Лиге наций

В течение нескольких месяцев 1934–1935 годов и Парагвай, и СССР одновременно являлись членами такой предтечи ООН, как тогдашняя Лига наций.

В известном смысле, с точки зрения того, о чём я рассказывал выше, это означало тектонический сдвиг. Так, по мнению аргентинского международника А. де Юлииса, принятие СССР в Лигу наций означало атоматическое признание советского правительства всеми членами этой организации, включая государства-члены от Латинской Америки: и Парагваем, о котором я толкую сейчас, и Кубой, которой посвящена вся эта глава, и всеми остальными.^{38}

Что касается Парагвая, то произошло нечто ещё более интересное. Советский Союз стал членом этой международной организации, Лиги наций, как раз на пике того самого парагвайско-боливийского конфликта и даже посильно принимал участие в попытках его разрешения.

В действительности, если кому-то и было суждено посредничать в этом конфликте успешно, то не Лиге наций, а Панамериканскому союзу во главе с Соединенными Штатами. Как бы то ни было, и Лига наций утвердила запрет на поставки воюющим сторонам оружия и даже создала специальный большой Комитет для обеспечения этого эмбарго. Членом Комитета стал и такой новобранец Лиги, как СССР.