Читать книгу - "Банкротства и разорения мирового масштаба. Истории финансовых крахов крупнейших состояний, корпораций и целых государств - Александр Соловьев"

Эксцентричность Дорис не шла так далеко, чтобы нанимать домашнюю исполнительницу танца живота. Но Чанди покорила ее глубоким знанием восточной медицины и темпераментной склонностью к исламу.

Беседы о целебных свойствах китайских бальзамов чрезвычайно углубили симпатию Дорис к своему новому приобретению.

В 1988 году Дорис Дюк подписала документы, в которых значилось, что Чанди отныне является ее приемной дочерью и получает все дочерние права. Включая и право наследования. По устоявшейся привычке Дюк скрепила новообретенное родство подарком в виде очаровательного ранчо за $1,5 млн.

Это не помешало ей тремя годами позже Чанди выгнать.

Второй пришелец явился во владения Дюк годом позже при обстоятельствах более прозаичных.

Бернарда Лафферти Дюк взяла на должность дворецкого. Хотя рекомендации у него оказались такие, что о месте в пристойном доме можно было смело забыть. В особенности о месте, предполагающем известную близость к буфету и винным погребам.

Дальние приятели Дюк сплавили Лафферти из своего дома, поскольку он страдал неизлечимой склонностью к алкоголю в любых его модификациях.

В Дорис не ко времени пробудилось милосердие. Она решила предоставить молодому человеку шанс. Лафферти получил в свое распоряжение ключи от фамильных винных погребов и буфетов с бесценным серебром. Как и следовало ожидать, оказанным доверием он немедленно злоупотребил.

Гости Дорис с изумлением наблюдали за тем, как он величественно вышагивал по лестнице с подносом и валился с предпоследней ступеньки, заливая ковер шампанским. Кроме того, их несколько смущал стабильный аромат перегара, который буквально сбивал с ног любого, кто попадался Бернарду на пути.

В один прекрасный день Лафферти обнаружили безмятежно спящим в окружении пустых бутылок из-под коллекционного портвейна. Портвейн же был так благороден и стар, что даже этикетки на бутылках были написаны от руки.

Милосердие Дорис уступило место благоразумию. Лафферти, правда, не уволили, но отправили лечиться к «Анонимным алкоголикам». Где его, надо сказать, привели в полный порядок. К несчастью.

Бесповоротно трезвый дворецкий вернулся к Дюк и окружил свою хозяйку трогательнейшей заботой. Правда, гости продолжали изумляться. Лафферти приобрел забавную привычку подавать на стол во фрачной униформе, но… с золотой серьгой в ухе и босиком.

В сентябре 1993 года 80–летняя Дорис Дюк почувствовала боль в сердце и спустя пару недель скончалась, окруженная заботой цвета лос-анджелесской медицины. Завещание, оглашенное через несколько дней, породило серию сплетен, взаимных обвинений и судебных разбирательств, не завершенных и по сей день.

То, что Дорис обладала своеобразным характером, не вызывало никаких сомнений. Но назвать ее слабоумной, пожалуй, не мог никто. Между тем последняя воля miss Camel заставляла инкриминировать достойной даме именно слабоумие. Или некую злую волю.

Как и ожидалось, большая часть состояния была направлена завещательницей на создание благотворительных фондов, призванных поддерживать столь любимых Дорис вымирающих животных, малоимущих артистов и исламское искусство.

Управление же этими фондами переходило по завещанию к пресловутому дворецкому, Бернарду Лафферти. С единовременным гонораром в $5 млн, пожизненным содержанием в $500 тыс. ежегодно и полномочиями, которые давали ему отнюдь не иллюзорную возможность извлекать как минимум еще $1 млн в год на приватные нужды.

Удочеренная Чанди не упоминалась вовсе.

Первое, что сделала Чанди, ознакомившись с завещанием, – подала на Лафферти в суд, косвенно обвинив его в убийстве благодетельницы.

Первое, что сделал Лафферти, – распорядился о немедленной кремации тела усопшей. Вопреки тому, что именно кремацию Дорис категорически запретила в своем завещании. С момента кремации точнее установить причины смерти Дюк более не представлялось никакой возможности.

Судебный процесс длится второй год. Состояние остается под арестом. Исламское искусство, неимущие артисты и вымирающие животные страдают без завещанных им миллионов.

В отличие от верблюдов, за которых Дорис Дюк некогда заплатила $25 млн. Для них она предусмотрительно создала никем не управляемый полумиллионный фонд.