Читать книгу - "Россия перед голгофой - Семен Экштут"

И хотя время с 1815-го по 1830 год стало периодом относительно безоблачных взаимоотношений двух славянских народов, сближение между ними, несмотря на все усилия императора Александра I и его брата великого князя Константина, не произошло. Поляки продолжали считать «москалей» варварами, а русские непрестанно твердили о неблагодарности заносчивых и кичливых «ляхов». Еще в 1814 году встреча с русской армией в Познани произвела на поляка Колачковского удручающее впечатление: «Вид наших врагов и победителей и здесь нас болезненно преследовал… Гарнизон составляли части войск, одетые в серое, более похожие на животных, нежели на человеческие существа. На площадях муштровали рекрутов, отзвуки палок и розог разносились по городу. Этот вид несколько поубавил нашу радость и заставил задуматься над перспективой будущего объединения с этими людьми под одним скипетром»^[129]. Объединение под скипетром Романовых состоялось, и новые подданные императора с негодованием восприняли палочную дисциплину: «До чего дошло! Свободный человек терпит позорные побои от невольника-варвара»^[130]. Отторжение поляков вызывало и разгульное поведение офицеров российской гвардии, служивших в полках, дислоцированных в Варшаве. Историк лейб-гвардии Литовского полка А. Маркграфский простодушно написал о том, как вели себя офицеры этой части в Варшаве: «Выпороть на конюшне еврея, пришедшего за получением долга, пронестись в коляске, запряженной лихой четвернёй, по Краковскому Предместью так, чтобы попадавшиеся навстречу экипажи разлетались в дребезги; выбросить кого-нибудь из окна второго этажа, затронуть женщину на улице и даже в костеле, застрелить собаку, сыграть мелодию на свистке в партере театра — всё это считалось делом обыкновенным…»^[131]

Поэтому, когда в ноябре 1830 года в Варшаве вспыхнуло восстание против законной власти императора Всероссийского и короля Польского, повстанцы считали себя не мятежниками и клятвопреступниками, а освободителями своей многострадальной родины от варварского ига. Несмотря на численное превосходство русской армии, подавление восстания оказалось делом очень непростым и потребовало времени в два раза больше, чем изгнание Наполеона из России. Начавшийся в конце ноября 1830-го мятеж был усмирен ценой неимоверных усилий и жертв лишь в начале октября 1831-го. Моральная поддержка, которую Запад оказывал повстанцам, многократно усиливала волю мятежников к сопротивлению: они уповали на новое вторжение в российские пределы. Терминология наших дней прекрасно отражает суть событий той эпохи — Запад вел против России настоящую информационную войну.