Читать книгу - "Рафаэль - Александр Махов"

Вернёмся к юному Рафаэлю, не успевшему ещё забронзоветь и стать легендой. Затеянной истцом судебной тяжбе не было видно конца, хотя нанятый адвокат-крючкотвор лез из кожи, цепляясь за всё новые доводы в пользу ненасытного клиента с его непомерными претензиями. Но всё обернулось крахом, и дело стало разваливаться пункт за пунктом из-за поведения сумасбродной дочери истца. По городу давно ходили слухи, что Бернардина тайно сожительствует с неким вдовцом скототорговцем, балующим её дорогими подарками. Поговаривали также, что она чуть было не отдала Богу душу после визита к деревенской повитухе. Таким образом, оказалось нарушенным одно из главных условий завещания «свято блюсти память мужа и сохранять вдовство».

В дошедшем до нас последнем протоколе судебного заседания от 13 мая 1500 года записано, что ответчик дон Бартоломео выступал pro se et nomime Raphaelis — от себя лично и от имени Рафаэля. Но о присутствии племянника в зале суда в документе не сказано ни слова, равно как и о том, чем закончилась сама тяжба. По всей вероятности, начинающий художник успел покинуть родные пенаты, поскольку в те времена ещё не была введена в судебную практику подписка о невыезде.

Время, в которое жил и творил Рафаэль, часто представляется восторженными поклонниками его гения как время «ренессансного оптимизма», с чем трудно согласиться, поскольку в те годы Италия была яблоком раздора для европейских стран и её земли были опалены огнём войны. Прав был критик В. В. Кожинов, когда писал, что «крайне узко и ошибочно представление о ренессансном искусстве как средоточии одного жизненного восторга, радостного упоения бытием. Верно другое: в ренессансном искусстве воплощается необъятная и многосторонняя полнота бытия и даже в зрелище безысходной трагедии и в образе духовного отчаяния проступает бездонность и неисчерпаемость жизни, ибо ренессансный художник видит её в целом. Именно поэтому и говорил Пушкин: “У меня кружится голова после чтения Шекспира, я как будто смотрю в бездну”. В то же время следует признать, что Возрождение явилось единственной в своём роде неповторимой “культурой”, обретшей поистине эпохальную традицию. Она созревала не только во Флоренции, но и в республиканско-аристократической Венеции, при дворах Милана, Мантуи, Феррары, Урбино, Неаполя и в папском Риме. Как в кузнице Вулкана, культура Возрождения занималась переплавкой нового и старого, языческого и христианского. Из этого сплава были созданы великие художественные творения, появилось множество технических изобретений и научных открытий, в чём и заключается непреходящее значение культуры и искусства Возрождения».

Но существует и другая точка зрения значительного числа авторов, согласно которой эпоха Возрождения спровоцировала в дальнейшем историческом развитии все беды — от аморальности, эгоизма и агрессивности до откровенного прагматизма и кровавого деспотизма XX века.

Волна бед и потрясений, захлестнувшая всю Италию, не обошла стороной Урбино, где подросток Рафаэль, сам того не сознавая, оказался в эпицентре политических событий. Но нет данных о том, что он наведывался в соседние города, так как грянула война и повсеместно свирепствовала смертоносная чума. Чтобы приостановить её распространение, повсюду устанавливался строгий карантин и многие города, как и Урбино, оказались закрытыми для въезда и выезда. Год 1494-й принёс несчастье не только дому Санти, но и большинству итальянских семей. Это был «для всей Италии первый злополучный год, обернувшийся страшными бедствиями», как позднее вспоминал очевидец тех событий известный историк Гвиччардини, которому тогда, как и Рафаэлю, было 11 лет от роду. Не сбылись чаяния гуманистов о наступлении золотого века всеобщего благоденствия. После ряда лет засухи, недорода и частых эпидемий чумы и холеры, косивших целые города, на головы итальянцев обрушилась ещё одна напасть, похлеще, повлиявшая на всю дальнейшую судьбу Италии.