Читать книгу - "Виктор Шкловский - Владимир Березин"

Бой был».

Имена народов — дело тонкое, и я стараюсь двигаться вслед за героями так, чтобы никого не толкнуть.

Получается не всегда.

Но разбираться в словах, кажущихся синонимами, необходимо.

Знаменитая книга, к которой я всё время возвращаюсь, была названа Виктором Шкловским «Сентиментальное путешествие». Считается, что нужно вслед за этим названием поставить дату написания — 1923.

Но книга Шкловского состоит из трёх книг, и все они писались в разное время.

Первая книга вышла в 1921 году и называлась «Революция и фронт».

Вторая книга называлась «Эпилог» и получилась через год. При этом на обложке стояло два имени — Шкловского и Зервандова. Так и было написано «Л. Зервандов». То есть айсор-ассириец, командир батареи в ассирийской армии, а потом чистильщик сапог на Невском проспекте Лазарь Зервандов был соавтором Шкловского.

Потом добавлена третья — «Письменный стол».

Но я хочу рассказать не об этом.

Я хочу рассказать о своём недоумении.

От человека не осталось следов — нет истории Лазаря Зервандова, спрятаны даты его жизни.

А я видел московских айсоров, иначе говоря — ассирийцев.

Их, кажется, сейчас в Москве тысяч пять.

Двое из них пришли ко мне вставлять оконное стекло, да и задержались. Потом, когда я узнал их друзей, то понял, насколько айсоры народ сплочённый.

Было бы странно, если бы они не разузнали судьбу одного из самых известных айсоров в мире Лазаря Зервандова, командира батареи в 1918 году.

Не такой айсоры народ, чтобы пропустить жизнь этого человека как песок сквозь пальцы.

В этом имени слишком много гордости.

Нет от него следов нигде, вот что удивительно.

Уж не выдумал ли себе Шкловский соавтора, как выдумал гамбургский счёт, — думал я.

Хотя Зервандов — фамилия правильная, я её встречал в печальных списках расстрелянных ассирийцев.

Ничего не понятно, и ничто не решено.

Потом я нашёл фотографию обелиска на Левашовском кладбище в Петербурге. Там, на чёрном фоне, выбито имя «Зервандов Л. И.».

Это был памятник ассирийцам, убитым в 1930-е годы и умершим в тюрьмах.

Слово за слово, и вот редактор сайта «Atranews» Василий Шуманов прислал мне цитату из «Материалов к ассирийскому словарю».

Вот что там написано: «Зервандов, Лазарь Иванович, с. Самоват [Альбак]. Род. в 1891 г. 1916–18 гг. — Ассирийский батальон в Персии, командир взвода. Осень 1918 г. — Хамадан. 1919–20 гг. — служил в отряде белых в Туркмении (Красноводск, Ашхабад) под командованием полк. Кондратьева, бывшего начальника ассирийских сил в Персии^[27]. 1920 г. — Баку. С 1921 г. — Петроград. В 1922 г. вместе с З. Левкоевым помогли полк. Кондратьеву выехать из Сов. России, достав ему фиктивный иранский паспорт. В марте 1928 г. был одним из инициаторов попытки переселения самоватцев-альбакнаев из Ленинграда в Геленджикский р-н (составил список 188 семейств, 752 едока). Арестован в Ленинграде 5 февр. 1938 г., обвинён в участии в контрревол. организации. Расстрелян 1 окт. 1938 г.».

Написано там и о том, что Шкловский использовал воспоминания Зервандова.

Вот что нам известно из того же источника:

«В 1929-ом и 1930-ом гг. группой ассирийцев (несколько семей гяварнаев из Москвы и самоватцев из Ленинграда) была сделана попытка вселиться на выделенные участки и обжиться на новом месте. К сожалению, столкнувшись вскоре с трудностями (малопригодные к возделыванию земли, отсутствие обеспечения), они мало-помалу оставили земли и вернулись в город, а часть переселилась в ассирийское село Урмия, около Армавира.

Это село в тридцатые годы притягивало многих переселенцев из городов, и „Хаядта“ из Москвы способствовала такому переселению, помогая образованному в селе колхозу (им. Микояна) различными средствами и материалами. Урмийский сельсовет некоторое время даже носил имя председателя „Хаядты“ Самсона Пираева. К началу Великой Отечественной войны (1941) в Урмии проживало около 700 ассирийцев». Но эта Урмия — лишь память о той, что осталась в Северном Иране.

В 1920-е годы Зервандов продолжал чистить обувь и числился в артели «Трудассириец» в Ленинграде.

История артели сама по себе примечательна и заслуживает отдельной книги.

В Ленинграде было два ассирийских общества. Одно называлось «Хаядта».

И век его оборвался в 1937-м, когда зачищали все не вполне понятные власти объединения, ориентируясь не на вред, а на соответствие Большому Стилю.

А вот артель «Трудассириец» прожила долго, почти до наших дней. Из тысячи её членов многие всё же погибли, однако память о ней свежа. Да и «Хаядта» возрождена.

Только командира батареи Зервандова не воскресить.

Но от него осталась история, которую Шкловский переписал, исправив падежи и расставив запятые.

Центральный момент в ней — смерть ассирийского патриарха.