Читать книгу - "Золотой век Испанской империи - Хью Томас"

Вот эта-то группа людей, имея при себе двух секретарей, собиралась вместе каждый второй понедельник, являя собой основной источник, откуда Карл черпал советы. Он встречался с ее членами также и по другим поводам, в том числе и приватно.

Кастилия в то время управлялась рядом советов, из которых наиболее важным являлся Королевский Совет Кастилии^{158}. Он собирался каждую пятницу, как это было заведено еще во времена короля Фернандо. Если в Государственном совете, занимавшемся внешней политикой, доминировали фламандцы, то Совет Кастилии имел дело с деталями управления государством. Он представлял собой истинное правительство страны – кабинет, как это называлось бы в более поздние времена. Его председателем в 1522 году был епископ Гранады Антонио де Рохас-и-Манрике, выходец из знатной кастильской фамилии, которая имела своих представителей на Кубе, а впоследствии будет иметь их и в Перу.

Антонио де Рохас был наставником брата императора, инфанта Фернандо, в котором его дед и тезка, король Арагонский, судя по всему, видел своего наследника. В 1522 году Рохас был выдающейся фигурой среди тех, кто, находясь в ближайшем окружении Гаттинары, стремился улучшить работу государственной администрации. Он удостоился особого внимания в докладе, составленном педантичным эстремадурцем Галиндесом де Карвахалем, который в 1522 году характеризовал его как честного государственного мужа с чистыми руками и рьяного поборника справедливости. Порой он бывал нетерпелив и поддавался гневу, но – тут же добавлял Галиндес – «я уверен, что невозможно найти человека, более подходящего для той работы, которую он выполняет»^{159}.

Приблизительно с 1523 года начали свое существование еще семь других советов. Среди них был Военный совет, собиравшийся каждую вторую среду, за исключением того времени, когда страна пребывала в состоянии активного конфликта; Совет инквизиции; Совет военных приказов; Бухгалтерский совет (Контадуриа Майор); и Совет Арагона. Кроме того, имелся совет, посвященный добыванию денег, а также их расходованию. Этот последний, Финансовый совет, был наиболее новым из всех. Большинство этих учреждений в 1520-х годах числило в своих членах несколько фламандцев: так, например, председателем Финансового совета был Генрих Нассауский.

И наконец, существовал также Совет Индий – новый комитет, который изначально представлял собой группу советников при Совете Кастилии во главе с Родригесом де Фонсекой, всесведущим епископом Бургосским, а теперь получил некоторую формальную независимость. Трудно назвать точную дату, когда это учреждение начало функционировать самостоятельно, но нечто близкое к подобному запуску его в действие произошло около 1520 года^{160}. Тем не менее, оно никогда не теряло тесной связи с Советом Кастилии.

Первым председателем Совета Индий стал не Родригес де Фонсека, так долго бывший королевским «министром Индий во всем, кроме имени»^{161}, но генеральный магистр ордена доминиканцев фрай Гарсия де Лоайса, преемник Жана Глапиона в роли императорского духовника. Он являлся также епископом Эль-Бурго-де-Осма, невзрачного городка с превосходным собором, чью великолепную решетку недавно оплатил кардинал и архиепископ Толедо, Алонсо де Фонсека.

Другими членами Совета Индий были Пьетро Мартире д’Ангьера – иначе Петр Мартир, итальянский гуманист, обучивший на протяжении 1490-х годов столь многих представителей кастильской знати. Он всегда питал всепоглощающий интерес к Индиям и по собственному настоянию сделался главным информатором Ватикана в Испании касательно этого предмета. Здесь же были Луис Кабеса де Вака, епископ Канарских островов, и Гонсало Мальдонадо, епископ Сьюдад-Реаля^[30]. Единственным постоянным советником был доктор Диего Бельтран.

Таковы были люди, которые, совокупно с секретарем Франсиско де Кобосом, в те годы принимали критические решения относительно испанской империи в Америке. Именно они утверждали губернаторов (а впоследствии вице-королей), одобряли новые экспедиции (энтрадас) и определяли размеры жалованья судей. Они назначали младших чиновников, выслушивали жалобы и отвечали на запросы. Они отводили самим себе синекуры и бенефиции в Новом Свете – хотя ни один из членов совета не имел основанного на собственном опыте представления о том, что такое Индии. Франсиско де Кобос был главным «учредителем» Индий – пост, который приносил ему неплохое жалованье. Гаттинара, канцлер империи, учитывая его заботу о литейном деле, ввиду его финансового значения для государства, с самого начала с энтузиазмом сотрудничал с советом^{162}.

Из всех вышеперечисленных людей самым значительным, несомненно, был председатель. Фигура Гарсии де Лоайса остается неясной, его биографии^{163} не осталось. Судя по всему, на эту должность его предложил Гаттинара^{164}, чье суждение о людях не отличалось тонкостью. Гарсия де Лоайса был родом из Талаверы-де-ла-Рейна, где его отец Педро де Лоайса служил советником; он обучался в Саламанке, где стал коррегидором. Его мать носила фамилию Мендоса, хотя не похоже, чтобы она происходила от основной ветви этого влиятельного семейства.

Гарсия де Лоайса вступил в доминиканский орден в молодом возрасте. Он стал приором монастыря Святого Фомы в Авиле – того самого, в изысканной, хотя и неброской церкви которого расположена искусно выполненная из белого мрамора гробница инфанта Хуана, единственного сына Фернандо и Изабеллы, приходившегося Карлу дядей^{165}, – а затем приором огромнейшего Сан-Пабло в Вальядолиде, самого знаменитого из доминиканских монастырей в Кастилии. В 1518 году Гарсия де Лоайса стал генеральным магистром ордена^{166}. Причиной его последующего успеха, очевидно, послужило то, что он оказался способен подавить бунт комунерос в 1521–1522 годах^{167}. Ему было предложено архиепископство в Гранаде, но он отказался – вероятно, из-за проблем, которые создавало мусульманское население провинции. Вместо этого он остановился на Бурго-де-Осма, которая была тогда богатой епархией. Однако с 1523 года Гарсия де Лоайса уже является главным придворным проповедником.