Читать книгу - "Император Всероссийский Александр I Павлович - Любовь Мельникова"

Одним из первых в 1816 г. был поселен батальон гренадерского графа Аракчеева полка. Педантичный и исполнительный Аракчеев приложил немало усилий, чтобы сделать это поселение образцовым. Согласно его отчету опыт оказался удачным, поэтому в дальнейшем был проведен целый ряд поселений различных родов войск. К концу царствования Александра I на новое положение было переведено около трети всей регулярной армии.

С экономической точки зрения военные поселения себя полностью оправдывали. В них царили чистота и образцовый порядок, были построены двухэтажные дома, школы, лазареты, создан заемный банк, организовано обеспечение инвалидов. Александр I был от них в восторге, М. М. Сперанский называл их «чудесными», Н. М. Карамзин – «удивительными». Однако при наличии ряда несомненных плюсов военные поселения имели и отрицательные стороны, которые в глазах самих поселян перечеркивали едва ли не все положительное. Главными из них были: «пожизненная военная служба», то есть обращение поселян в постоянное военное сословие, невыносимо строгая, мелочная регламентация их быта, а также жесткая система штрафов и наказаний, предусмотренных за различные провинности.

Время от времени в военных поселениях вспыхивали волнения, участники которых требовали вернуть их в «прежнее состояние», изгоняли или убивали своих начальников. Наиболее крупным было восстание Чугуевского и Таганрогского уланских полков, состоявшееся летом 1819 г. в Слободско-Украинской губернии. Выступление было жестоко подавлено, 275 человек были приговорены военным судом к наказанию шпицрутенами (прогнаны сквозь строй).

Насаждение военных поселений и некоторые другие непопулярные в обществе меры, добросовестно проводившиеся в жизнь бесконечно преданным императору Аракчеевым, вошли в историю под мрачным названием «аракчеевщина». Жесткий и требовательный характер «Силы Андреевича», а также почти безграничное доверие к нему со стороны Александра I, сделавшего его основным докладчиком по всем важнейшим вопросам, вызывали у царедворцев колоссальную зависть и неприязнь. В результате в мемуарной, а затем и в исторической литературе постепенно сформировался чрезмерно преувеличенный негативный образ «всесильного временщика», являвшегося проводником якобы реакционной политики последних лет правления Александра. Современные исследователи отказываются от традиционной оценки А. А. Аракчеева и рассматривают военные поселения как рациональный элемент реформаторства Александра I.

Конечно, конец царствования нашего героя был несколько более консервативным, чем либеральное начало его правления, но назвать его реакционным было бы неправомерно. В ближайшем окружении императора продолжали разрабатываться проекты реформ центрального и местного управления; Комиссия составления законов работала над кодификацией российского законодательства. Многие идеи и проекты, задуманные Александром, стали фундаментом для преобразований, осуществленных впоследствии императорами Николаем I и Александром II. Практически не изменились и взгляды царя. «А все-таки, что бы ни говорили обо мне, я жил и умру республиканцем», – заявил он за три недели до своей смерти.

Почему же Александр I не довел до конца реформы, над которыми работал почти весь период своего царствования? Долгое время в исторической литературе существовало два традиционных объяснения. Первое: слабовольный император оказался не в состоянии справиться с сопротивлением дворянства. Второе: отдавая дань духу времени, Александр лишь «заигрывал с либерализмом», не собираясь на деле проводить преобразования. Лишь в последние годы появился более объективный и взвешенный взгляд: Александр I опередил свое время, страна и общество не были готовы к восприятию задуманных им реформ. Постоянно сталкиваясь с упорным сопротивлением подавляющего большинства дворянства, а также глубже узнавая российскую действительность, император окончательно понял это в начале 1820-х гг.

Смерть императора Александра I в Таганроге. Неизвестный художник.

Крушение реформаторских замыслов обернулось для Александра духовным кризисом, еще более осложнявшимся постоянными терзаниями совести из-за участия в убийстве отца. Он начал тяготиться престолом, неоднократно высказывал мысль о возможном отречении. Угнетенному состоянию императора способствовали также две личные трагедии, от которых он так и не смог оправиться. В январе 1819 г. в возрасте тридцати лет умерла его любимая сестра Екатерина Павловна. А в июне 1824 г. накануне свадьбы скончалась от чахотки его обожаемая 16-летняя дочь Софья, рожденная от связи с М. А. Нарышкиной. По свидетельству близких к императору людей, смерть дочери была воспринята им как наказание за его собственные прегрешения. Елизавета Алексеевна разделила с Александром его горе. Она совершенно искренне скорбела о юной девушке, которую, как и Д. Л. Нарышкин, смогла полюбить. Венценосная чета наконец сблизилась. Однако здоровье императрицы ухудшалось. Летом 1825 г. врачи рекомендовали ей провести предстоящую зиму в теплых краях с мягким климатом. Александр и Елизавета стали готовиться к совместной поездке на отдых. Обсуждались Италия, Франция, юг России. После долгих дискуссий выбор пал на Таганрог – российский город на берегу Азовского моря.

Эта поездка, начало которой было идиллическим (супруги провели спокойный романтический месяц в доме, подготовленном для них архитектором Шарлеманем), закончилась катастрофой. В октябре 1825 г. Александр по приглашению новороссийского генерал-губернатора графа М. С. Воронцова посетил Крым, откуда вернулся в Таганрог сильно простуженным. С каждым днем он чувствовал себя все хуже, но при этом далеко не всегда выполнял назначения врачей. Императору был поставлен диагноз: желудочно-желчная лихорадка. 19 ноября 1825 г. Александр I скончался.

«Наш ангел в небесах», – сообщила Елизавета Алексеевна матери Александра Марии Фёдоровне. Эта фраза мгновенно облетела всю Россию, ее печатали в некрологах, помещали на многочисленных изображениях почившего императора. Тело Александра было перевезено в Санкт-Петербург и 13 марта 1826 г. захоронено в Петропавловском соборе.

Елизавета Алексеевна оставалась в Таганроге до конца апреля 1826 г., так как состояние ее здоровья, вновь ухудшившееся из-за пережитого потрясения, исключало возможность переезда. Овдовевшая императрица была в отчаянии. Она писала своей матери, что испытывает «непрерывное страдание» и не знает, «как устроить теперь свою жизнь». На обратном пути из Таганрога в ночь на 4 мая 1826 г. императрица скончалась в Белёве, уездном городе Тульской губернии. Таким образом, Елизавета Алексеевна, всю жизнь тихо находившаяся в тени своего выдающегося супруга, пережила его менее чем на полгода. Как написал о ней впоследствии великий князь Николай Михайлович, «облик этот служил дополнением “сфинкса, не разгаданного до гроба”, путницей которого ей суждено было быть. И когда звезда погасла – исчез и млечный путь».

Неожиданная смерть Александра I, а также загадочные обстоятельства, сопровождавшие его отъезд из Петербурга (например, долгая молитва перед гробницей Александра Невского и др.), вскоре породили у современников версию о том, что на самом деле он не умер, а, оставив трон и светскую жизнь, стал странником по имени Фёдор Кузьмич.