Читать книгу - "Крах Великой империи. Загадочная история самой крупной геополитической катастрофы - Армен Гаспарян"

Ладно, скажут мне, пусть на Думбадзе организовал покушение не Войков. Досадно, но согласимся. Не подходит он по партийной принадлежности. Но ведь дело совершенно не в этом! Остается самое страшное преступление, которое он возглавил и исполнил, – убийство царской семьи. Детей штыком добивал лично и серной кислотой обливал. В шахту потом трупы скидывал. Да за одно это надо негодяя проклинать утром и вечером, а не копаться в подробностях его зловонной биографии и с удовольствием находить нестыковки. Они никакого значения не имеют. Войков – убийца, и точка. И победно на меня посмотрят.

Я глаз не опущу, взгляд тот выдержу. Это ведь фактически мой моральный расстрел. Публичный. Смерть по русской традиции полагается принимать с честью. Кто знает, не останется ли потом она единственной памятью о тебе? Выпрямлюсь у воображаемой стенки. Ворот белой рубашки расстегну. Крест поцелую. И попрошу последнее слово молвить. Надеюсь, что в этом не откажут. Оно не будет долгим. Уложусь в три минуты. Больше не потребуется. Считайте, что сам себе «Вечную память» спою. Засекайте время.

Дорогие друзья, вас нагло обманули последователи Суворова-Резуна, пользуясь вашей доверчивостью и не самыми широкими познаниями в русской революции.

За убийство семьи последнего Государя голосовал весь Уральский совет. В полном составе. В том числе, разумеется, и Войков. Колеблющихся не было, как и возражающих. Ни единого человека. С этой точки зрения Войков, несомненно, виновен. Это было бы глупо отрицать. Он действительно организатор убийства и несет за содеянное полную ответственность перед потомками, если уж суд истории не вынес ему приговор. Но уточним: один из многих, а вовсе не единственный. Войков выполнил, как мы теперь знаем, единодушное распоряжение Уральского совета и достал кислоту, чтобы замести следы. Такие привычки были у большевиков, ничего не поделаешь. А как в подполье без этого? И куда деться от партийной дисциплины новому члену большевистской партии? Велели достать – будь любезен выполнить. И без сантиментов, классовая борьба идет. Понимать нужно.

Но сам Войков, конечно, по складам да аптекам ночами с фонарем не бегал, медлительных товароведов революционной законностью с отборным русским матом не подгонял и погрузкой емкостей, слюнявя карандаш и в спешке расписываясь в получении, не руководил. Он выписал накладную на получение кислоты предъявителю оной. Несет за это ответственность Войков? Разумеется. Он прекрасно понимал, что кислотой той заливать будут не тараканьи норы. И не на самогон ее обменяют, чтобы коротать революционные вечера с социализированными вчерашними гимназистками. А пойдет она на сокрытие убийства царской семьи. Поступок отвратительный. Я с этим абсолютно согласен. Но на этом участие Войкова и заканчивается. Не стрелял он в детей, не добивал штыком. Кислотой не обливал. В шахту тела не скидывал. Он был организатором, а не палачом. Но от этого быть преступником с точки зрения человеческой нравственности не перестает.

Чувствую, как закипают мои оппоненты. Никто ведь не сомневается, что стрелял лично Войков. И штыком добивал. И кислотой трупы заливал. И в шахту их скидывал. А ты, выходит, тут самый умный? Нет, друзья, я не самый умный. У меня на это не хватает времени. Я всего лишь с документами ознакомился. Есть у меня такая противная привычка. Отвратительная, согласен. Доверять воспоминаниям, но всегда стараться по возможности свериться потом с архивными с документами. Большинство ведь абсолютно не представляют себе реальное положение дел и ровно поэтому пока еще галдят как на базаре. Докладываю: все непосредственные убийцы оставили воспоминания о своем преступлении. И Юровский, и Ермаков, и Медведев (Кудрин), и Никулин… Вот, например, о чем поведал потом Ермаков (орфография автора сохранена): «Мне сказали, на твою долю выпало счастье разстрелять и схаронить… Поручение я принял и сказал, что будет выполнено точно, подготовил место куды вести и как скрыть учитывая все абстоятельства важности политического момента».

Документы эти вполне доступны сегодня, гриф секретности снят. Приходи в архив и читай. Разными были обстоятельства, при которых убийцы рассказывали о последних минутах жизни семьи Николая II. Объединяет их лишь одно: Войков упоминается однажды, только одним человеком и только в свете той самой накладной на кислоту. Вы догадались, в чем тут подвох?

Юровский Я.М.

Руководитель убийства царской семьи

Конечно, это ведь элементарно, если вспомнить реалии советской эпохи. Каждый из убийц, будь Войков участником этого преступления, напротив, выводил бы именно его на первые роли среди исполнителей. И не прихоти своей ради или из лизоблюдства, а согласно большевистской табели о рангах. Напомню, что Петр Лазаревич был похоронен в Кремлевской стене и считался подлинным героем советской власти. Соседство с исторической фигурой могло давать многие материальные и социальные блага. И поэтому, будь Войков действительно участником этого грязного дела, каждый из них с гордостью рассказывал бы: «Петр Лазаревич стрелял из моего пистолета, именно его выстрел сразил Романова, лично Войков инструктировал нас…» Но ничего подобного почему-то не последовало. Не о чем было вспоминать. Нечем было дополнить наши знания о герое борьбы за советскую власть. И вселенский склероз у них не наступил. Потому как в собственных мемуарах каждый из участников назвал десятки фамилий, включая случайных людей, педантично перечислил кучу совершенно ненужных подробностей и обстоятельств. Не назвав только Войкова. Выводы делайте сами.

А откуда вообще взялась информация об участии Войкова и даже больше того – о пребывании именно его на первых ролях в этом преступлении? Все очень просто. Легенда о «цареубийце» получила активное распространение еще в 30-е годы прошлого века в кругах русской эмиграции, когда вышла книга «На путях к термидору». Автор – Григорий Беседовский, бывший советский дипломат, сбежавший на Запад. Не по политическим мотивам, как многие сейчас подумали, а по экономическим: растрата. И грозил Беседовскому реальный тюремный срок – 10 лет. Он его и получит, но уже заочно.

Будучи человеком весьма неглупым и языкастым, он сразу понял, как можно безбедно существовать: нужна книга о подлейших преступлениях советской власти. О самых низменных фактах из жизни победителей в революции. Западный обыватель будет читать взахлеб, в русской эмиграции станешь героем. Встречи с общественностью, интервью, заказы на новые разоблачительные книги будут следовать без пауз. Так и вышло. По этому пути в дальнейшем проследует уже упомянутый мной ранее Иван Солоневич. Но Беседовский был первым. И именно он и запустил, справедливо рассчитывая на восторг монархической эмиграции, легенду про убийцу царской семьи. Возражать было некому: Войков к тому моменту был убит, в СССР принципиально не обращали внимания на эмигрантские откровения, а на Западе о тех событиях ничего толком не знали. Миф родился и пошел гулять по миру.

До России он добрался с огромным отставанием – в 1989 году. Тогда на волне перестройки стали появляться доморощенные монархические организации. Могучие союзы, численностью примерно человек по семь. Больше не находилось при всем старании. Мудрость черпали из эмигрантской газеты «Наша страна» да ксерокопий, продававшихся тогда в Москве из-под полы на Пушкинской площади и на Кузнецком Мосту. Полная тайна вкладов, то есть организации. Эти слова Остапа Бендера лучше всего характеризуют ту неповторимую атмосферу.