Читать книгу - "Хотел ли Гитлер войны. Беседы с Отто Штрассером - Дуглас Рид"

В течение 1926-28 гг. все северогерманское отделение Национал-социалистической партии находилось под идейным влиянием и контролем Kampfverlag (в нем равными долями владели братья Штрассеры и третий человек, их партнер Хинкель). Оно было больше издательского дома Гитлера Eherverlag, располагавшегося в Мюнхене. Через это издательство велась серьезнейшая борьба за умы немцев, борьба в области идей, организации, рекламы и финансов, борьба между Мюнхеном и Берлином, между Гитлером и Штрассерами, между Eherverlag и Kampfverlag.

В 1927 году Гитлер нанес решительный удар, который, как оказалось впоследствии, стал смертельным для Штрассеров.

В поисках орудия, которое можно было бы использовать против Штрассеров, чья несгибаемая убежденность мешала его тактическим идеям, он остановил свой выбор на Геббельсе, который покаялся перед ним на съезде в Бамберге, став заклятым врагом «берлинских братьев». В 1927 году он назначает Геббельса главой регионального отделения партии в Берлине, одновременно дав ему поручение организовать выпуск новой газеты Angriff[30]– в пику продукции Kampfverlag. Она должна была стать занозой в лагере братьев.

Сложилась весьма любопытная ситуация. Отто Штрассер, у которого вообще не было никакой партийной должности, имел формальное право на издание партийного органа в Берлине. Геббельс, бывший лидером партии в Берлине, публиковал в пику Отто неофициальную газету. Грегор Штрассер был заместителем Гитлера, вождем национал-социалистов всей Северной Германии. Геббельс был назначен на пост лидера берлинского отделения для того, чтобы ослабить и ниспровергнуть старшего брата. Таков был один из ранних примеров того, какими методами Гитлер добивался поставленных целей.

На протяжении трех лет, с 1927 по 1930 год, вендетта, увы, осуществлялась планомерно и неотступно. Сначала все происходило за сценой, потом военные действия перешли в открытую фазу. Торговцы враждующими газетами устраивали драки на улицах, а социалисты и коммунисты смеялись и потирали руки. Но в этой междоусобице Геббельс имел лишний козырь на руках – он еще был и командиром берлинских штурмовиков.

Однажды Гитлер лично явился в хорошо оборудованную контору Отто Штрассера, располагавшуюся на Нюрнбергерштрассе. Он попытался заставить его добровольно отказаться от издания газеты, проповедовавшей национальный социализм – Berliner Arbeiterzeitung. Штрассер отвечал: «А почему именно я? Мы же первыми оказались на этой поляне. Наши газеты выходят не первый год. У нас есть официальное разрешение от партии на публикацию газет. Мы сделали все, что нужно, подготовили почву. Благодаря нашим усилиям партия и ее пресса сегодня процветает. Скажите Геббельсу – пусть прекратит печатать свою газету».

Гитлер отвечал: «Это не вопрос права, а вопрос силы. У Геббельса есть штурмовики, и что вы будете делать, когда однажды сюда придут двадцать здоровых парней и разнесут все вдребезги?»

Отто Штрассер выдвинул ящик стола, достал пистолет, положил на стол – ранее я говорил, что он любил этот ход – и сказал: «Господин Гитлер, в таком случае у вас будет на восемь штурмовиков меньше». Гитлер заорал: «Но вы не будете стрелять в моих людей из СА!» «А я думал, что вы скажете, что люди СА – это люди Геббельса, – ответил Штрассер. – Но если они ваши, вы можете остановить их. В любом случае, я буду стрелять в любого, кто ворвется сюда и нападет на меня».

«Тогда-то мы, по сути, и порвали с Гитлером, – говорит сегодня Отто Штрассер. – Момент был удачный, позиции у нас были сильные. Но Грегор всегда пытался избежать открытого конфликта. Он думал, что мы все равно выиграем…в итоге, а сейчас должны слегка схитрить и переместить нашу контору за пределы Берлина».

На рубеже 1929 – 1930 годов партия росла так стремительно, что Kampfverlag едва поспевала за ней. Издатели были вынуждены увеличить выпуск прессы, превратив несколько еженедельников в ежедневки. Трения между братьями и тандемом Гитлер – Геббельс постепенно нарастали. Наконец Гитлер вызвал всех трех партнеров Kampfverlag, обоих Штрассеров и Хинкеля, в Мюнхен. (Сегодня Хинкель является рейхскомиссаром по делам евреев, сохранив таким образом расположение Гитлера, явившееся наградой за уступчивость в деле с газетой)[31].

«Гитлер вел себя как сумасшедший. Он закатывал истерики и орал на нас, а потом вдруг начал льстить. Он предложил выкупить у нас Kampfverlag за любую цену, которую мы назовем, и еще он предложил Хинкелю и мне места депутатов в рейхстаге. (Кресло депутата в Германии было весьма выгодным местом. – Авт.) Грегор был готов продать акции, но у него была только третья часть. Я же категорически отказался и думал о том, как бы заставить и Хинкеля поступить подобным же образом. Разговор длился несколько часов и по временам напоминал большой бедлам. В какой-то момент я мягко заметил: «Вы ошибаетесь, господин Гитлер», на что Гитлер заорал: «Я не могу заблуждаться! Все, что я делаю и говорю – это история!»

Напряжение достигло пика. Наконец взрыв произошел. Непосредственной причиной его стала забастовка рабочих-металлургов в Саксонии.

Штрассеры и северогерманское отделение партии поддержали забастовщиков. Членам партии был отдан официальный приказ: «бастовать». Федерация промышленников направила Гитлеру ультиматум, в котором говорилось, что она прекратит взносы в партийную казну, если не будет отменено распоряжение об участии в забастовке. Гитлер приказал саксонскому отделению партии отменить это распоряжение и довести до всех его членов, чтобы они не принимали участия в этой акции. Глава саксонских национал-социалистов Мучман выполнил распоряжение Гитлера, однако Штрассеры стояли на своем, и партийная пресса призвала рабочих продолжать забастовку. Вот так и начался уже открытый конфликт – дело было весной 1930 года.

Гитлер прибыл в Берлин и провел две длинных и очень бурных встречи с Отто Штрассером, для которого это было нелегким испытанием по все той же причине – Грегор попросил его не идти на разрыв, поскольку, говорил он, если это произойдет, то сам он останется с Гитлером. Мотивы, которыми он руководствовался, были все те же: он считал, что национал-социалистическое движение делает все правильно, за исключением разве что одного момента – тактики, которую, впрочем, впоследствии можно будет подкорректировать. Он даже не думал, что в партии дела серьезно обстоят не совсем так. Отто думал иначе.