Читать книгу - "Император Павел I и Орден святого Иоанна Иерусалимского - Владимир Захаров"

Мальтийский орден прекратил свое существование. Он оказался без территории, без средств к существованию, 56 рыцарей-французов добровольно и около 40 принудительно отправились с Бонапартом в Египет. Список добровольцев поверенный в делах России в Генуе А. Г. Лизакевич отправил в Россию^[78].

Анализируя действия Великого Магистра, приходится еще раз констатировать, что Фердинанд Гомпеш все знал, и до сих пор не удается найти однозначный ответ, который смог бы объяснить эту постыдную сдачу Мальты. Что это было: трусость? хладнокровный расчет? То, что он не был предателем, совершенно ясно. Ведь он получил от Бонапарта всего лишь первую сумму в 15 тысяч франков, из обещанных ему, согласно 2-й статье Конвенции, 100 тысяч франков. Когда с Дублетом — доверенным лицом Гомпеша, встретился Наполеон, то, обсуждая эту статью, он цинично заявил:

«Надеюсь, что гросмейстер будет доволен нашим великодушным с ним обращением, хотя он того не заслуживает, поддавшись обольщению обманчивых обещаний России, искавшей завладеть Мальтой во вред Франции»^[79].

А когда Дублет попытался объяснить последовательное отношение ордена к России, то получил от Бонапарта еще более жесткий ответ:

«Мы это все в Париже знаем. Директория очень хорошо поняла, что взамен выгод представляемых Ордену, Орден немного отступился в отношении к России, от строгости своей древней дисциплины, соглашаясь без всякого угрызения совести, принять в свою среду большое количество схизматических рыцарей, для коих Павел предложил учредить 72 Командорства. Вы понимаете, что такая щедрость со стороны честолюбивой державы, должна была возбудить внимание директории и побудить ее завладеть Мальтой, чтобы она не сделалась когда либо добычей России, с коей гросмейстер был за одной»^[80].

Возможно, прав был князь П. Вяземский, заметивший, что Великий Магистр был вынужден сдать Мальту «в следствие внутреннего разложения ордена и заговора французской партии, требовавшей вместе с восставшим туземным народонаселением, сдачи Мальты французам. Денежные средства Ордена были ничтожны, в следствие понесенных во Франции утрат»^[81].

С одной стороны, это так, но вопрос о подлинном финансовом положении Мальтийского Ордена П. Вяземскому был не известен. Только сейчас наступила ясность в этом вопросе. Финансовые средства, которыми обладал орден на Мальте, были огромными. Гомпеш, а до него Роган, умело пользовались своей ситуаций, объясняя всем, что орден пребывает в самом бедственном положении, что у него нет средств для существования. Они обращались ко всем, к кому только можно было, с просьбой именно о финансовой помощи. На самом деле большие суммы наличности — золотые и серебряные монеты разных стран, предметы искусства, да и многое еще чего — успели вывезти бежавшие от Наполеона из Франции, Италии и других стран рыцари и просто состоятельные дворяне. Надеявшись переждать на Мальте разгром, учиненный революцией в их стране, они захватили из родных мест немало сокровищ. Да, все это потом досталось Наполеону, но тогда, когда все это привозилось на Мальту, их владельцы были уверены, что за стенами мальтийских укреплений можно пережить годы лихолетья.

При таком положении дел ситуацию с Гомпешем вполне логично объяснить и чисто психологическими факторами. Тогда понятна и та личная депрессия, перешедшая в апатию, и самоустранение от своих прямых обязанностей, которые привели последнего Великого Магистра на Мальте к такому трагическому финалу. Тем не менее еще многие вопросы остаются без ответа…

После этого позорного акта капитуляции Мальтийский орден окончательно теряет свой государственный суверенитет. Начинается новый этап в его существовании. Все католические правители Европы молча наблюдали его агонию. Помощь ордену пришла с той стороны, откуда ее никто не ожидал, — от православного российского императора Павла I.

На следующий день, 19 июня, Бонапарт покинул Мальту, оставив на острове гарнизон около семи тысяч человек, под командованием генерала Вобуа. Как вспоминал позже генерал Мармон:

«Восьми дней нам хватило для удовлетворения всех потребностей эскадры и подготовки военных кораблей Мальты для следования за нами. После этого мы погрузились на корабли и продолжили наш путь к Александрии, единственному порту Египта. Я был повышен до звания бригадного генерала, а войска, которые находились под моим командованием, получили приказ остаться на Мальте, составив ее гарнизон. Мне же дали бригаду, составленную из одного единственного 4го легкого полка, входившую в состав дивизии генерала Бона. После этого назначения моему счастью не было предела; я выходил из общей массы и был теперь предназначен, всегда иметь командные должности»^[82].

Последующие события развивались довольно стремительно. Видимо, благодаря французам известие о сдаче Мальты разнеслось по всем странам довольно быстро. И если у одних оно вызывало удивление и негодование, то у других удовлетворение, а многие воспользовались этим известием в корыстных целях.

Осторожный папа Пий VI тут же отказался вмешиваться в какие-либо орденские дела и занял выжидательную позицию. Но не отставали другие царствующие особы Европы. В Сардинии король конфисковал и казну, и доходы ордена, а на все его имущество наложил арест. Неаполитанский король не только повторил все действия сардинского, но передал все имущество ордена в управление светскому начальству и распорядился снять с дома мальтийского посла герб Великого Магистра. В герцогстве Тосканском были запрещены все выплаты орденских доходов. В Парме французские комиссары захватили все орденские имения и вскоре их продали^[83].

Ситуация с фон Гомпешем так же складывалась для него печально и даже не определенно. Во-первых, в Европе все ожидали объяснений, но Великий Магистр упорно отказывался что-либо прояснить со сдачей Мальты. Во-вторых, все письма Великих Приоров Ордена, посланные Гомпешу, остались без ответа. Вопросов появлялось все больше и больше. Отношение к Гомпешу меняется. Похоже, что от него все отвернулись. Даже в Вене, где когда-то Гомпеш был послом от императора Священной Римской империи при Мальтийском ордене, разрешили ему лишь временно «пребывать в землях своих, впредь до усмотрения»^[84]. А «усмотрения» эти были весьма прозрачны. Венский двор пытался выяснить намерения других дворов о будущей судьбе ордена.

Такое положение не устраивало фон Гомпеша, да и долго не могло продержаться. С членами своего Совета он перебирается в Баварию, откуда сам был родом и где многие его родственники занимали весьма высокие министерские должности. Баварское правительство не только приняло его с распростертыми объятиями, но и послало в Триест Кавалера с поздравлениями, что он так счастливо «отделался и благополучно изволил прибыть в тихое и безмятежное пристанище»^[85].