Читать книгу - "Наполеон III. Триумф и трагедия - Алексей Бабина"

Во французской армии считалось, что служба в Алжире была хорошим местом для быстрого продвижения по служебной лестнице. Кроме того, здесь можно было обзавестись деньгами, имуществом и недвижимостью. Естественно, французские военные симпатизировали и покровительствовали колонистам-европейцам. Это не скрывало даже верховное военное командование и гражданская администрация.

Во времена Второй империи генерал-губернаторами Алжира были Рандон (1851–1858), Пелисье (1860–1864) и Мак-Магон (1864–1870).

В июне 1858 года Наполеон III создал специальное Министерство по делам Алжира и колоний, которое должно было попытаться ввести гражданское управление в Северной Африке и интегрировать колониальную администрацию во властные структуры метрополии^[1829]. Первым министром нового министерства стал принц Наполеон. Исходя из своих либеральных воззрений, он стал проводить в Алжире реформы. Вместо генерал-губернаторов снова были введены посты префектов, самостоятельно управлявшие подвластной территорией. Зоны, находившиеся под управлением гражданских властей, значительно расширились. Некоторые службы в Алжире стали подчиняться непосредственно министрам центрального правительства.

Кроме того, принц Наполеон отменил коллективные наказания, которым подвергалось арабо-берберское население^[1830]. Он пытался упорядочить процедуру распределения земли и ограничить давление, оказываемое на мусульманское население европейскими колонизаторами для получения их земельных угодий. Однако деятельность принца Наполеона на министерском посту была краткой — в марте 1859 года его сменил Проспер де Шаслу-Лоба^[1831].

Шаслу-Лоба был одним из главных идеологов колониальной экспансии Франции во времена Второй империи. Он достаточно быстро свернул все реформы и начинания своего предшественника.

Даже министерство стало называться Министерством по делам морского флота и колоний^[1832]. С этого времени в Алжире шли разнонаправленные процессы. С одной стороны, происходило сворачивание функций и значимости гражданской администрации и ее подчинение военным властям во главе с генерал-губернатором. С другой, экономический рост во Франции сказался и на Северной Африке. Увеличились торгово-экономические связи с метрополией. Из Франции пришли новые идеи и инвестиции. Активно шли работы по возведению инфраструктуры и коммуникаций.

Побочным эффектом мощного развития метрополии стало дальнейшее экономическое закабаление мусульман и евреев. Арабо-берберы использовали коллективный труд и коллективную форму собственности на землю. Недостаток капиталов и знаний приводил к тому, что крестьяне-мусульмане, используя старые методы работы, разорялись и лишались земельных угодий. Земли отходили к европейцам, а местные жители были вынуждены наниматься к новым хозяевам. В сфере торговли, мелких ремесел шел аналогичный процесс, что дало преимущество местным «белым» поселенцам, а также богатым европейцам и крупным компаниям метрополии.

Со второй половины 1850-х годов взгляды Наполеона III на политику Франции в Алжире начали претерпевать изменения. Его поразила выучка, мужество и стойкость, проявленные североафриканскими солдатами (зуавами) в ходе боевых действий французской армии в период Крымской войны. Зуавы стали частью французских вооруженных сил. Правительство начало активно использовать эти войска в разных боевых операциях (в частности, в Италии и Мексике).

Среди окружения императора находились люди (например, журналист и переводчик Исмаэль Урбан, полковник Фердинанд Лапасэ), которые доказывали необходимость уважительного отношения к местным жителям и более либерального правления в Алжире. Своими взглядами они наложили отпечаток на дальнейшие воззрения Наполеона III. В ходе посещения Алжира в сентябре 1860 года император неоднократно давал понять Шаслу-Лоба и другим чиновникам местной администрации, что готов защищать не только колонистов-европейцев, но и коренное мусульманское население^[1833].

Наполеон III полагал, что французы должны показывать пример цивилизованности и развития, а не вести себя как жестокие колонизаторы. Чтобы успокоить местное население Алжира, император в ноябре 1862 года пригласил наиболее уважаемых глав арабо-берберских племен в Париж и в Компьен^[1834]. Тем самым он хотел ближе познакомиться с лидерами Алжира и их взглядами, а также продемонстрировать достижения французского народа.

22 января 1863 года в газете Le Moniteur появилась статья императора, в которой он подверг жесточайшей критике политику властей в Алжире по изъятию земель у арабо-берберского населения^[1835]. Через несколько недель, 6 февраля 1863 года, появилось открытое письмо Наполеона III генерал-губернатору Алжира маршалу Пелисье, там также звучала мысль завершить эпоху изъятия земель у арабо-берберов и покончить с их эксплуатацией. Император призывал к всестороннему сотрудничеству между французской администрацией и мусульманами. Он говорил, что надо вернуть земельные наделы коренным жителям и создать возможности для труда на них. Европейцы же могут осуществлять мелиоративные мероприятия, создавать инфраструктуру и новые производства, для чего требуются крупные инвестиции из метрополии. Письмо заканчивалось следующими словами: «Алжир, строго говоря, не колония, а Арабское королевство. Туземцы, как и колонисты, имеют равное право на мою защиту. Я такой же император арабов, как и император французов»^[1836].

22 апреля 1863 года вышел сенатус-консульт, в котором объявлялось, что французское правительство отказывалось от политики изъятия земли у коренного населения^[1837]. В документе также провозглашалась неприкосновенность земельных наделов, использованных местными арабо-берберскими племенами в соответствии с исламскими законами и традициями. Предоставлялось право возвращения земель, ранее реквизированных французской администрацией.