Читать книгу - "Иван Ефремов - Николай Смирнов"

Это суть различные проявления морфологически единого подхода. Тут мы видим сочетание идей света, вскипающего огнём и концентрирующегося в лазерный луч, и идеи прозрачности, понимаемой как безопасность и открытость информации. Огонь очищает и оживляет. Недаром звездолёт Прямого Луча называется «Тёмное Пламя». Он выполняет очистительную функцию на Тормансе и одновременно идёт по границе светлого и тёмного миров. По этим же причинам оказывается на определённом этапе становления необходимой деятельность Серых Ангелов — это внутрисистемная попытка терапии, в то время как «Тёмное Пламя» — эмиссар сверхсистемы.

Тень-Тамас должна быть выведена под свет сознания не только интровертно, но и экстравертно. Проникновение в Тамас и освоение его неизбежно. Можно сказать, это крайняя точка техно-гуманитарного баланса. Попытка освоения может быть катастрофична, пока анимальная сущность не преодолена полностью. Недаром в хронологии ефремовского мира стоит странная пауза почти в 500 лет между временем проведения Тибетского опыта и полётом первого ЗПЛ. Дело не в технологиях, дело в той же максиме, что используется в ЭВК относительно третьей сигнальной системы, — она притормаживается искусственно, чтобы люди не сгорали от избыточной эйдетики. Ефремов писал о мудрости и умении ждать или выбирать другой путь, не ломиться прямолинейно. Получается, что проект ЗПЛ потребовал уравновесить новую сверхтехнологию соответствующим человеческим фактором — то есть активным массовым включением Способностей Прямого Луча (СПЛ), что резко делать было нельзя.

В итоге всё шло своим чередом, по дао-ориентированному принципу: время не уходит, время приходит. Техно-гуманитарный баланс был успешно соблюдён. Но переход на новый этап тут же породил новый вызов — Тамас.

И снова стало необходимо совершить следующий шаг в развитии самого человека — дотрансмутировать остатки линейного, поверхностного восприятия мироздания. В ЭВР идёт осознанное противостояние анимальной сущности и безграничья ноосферы вселенной. Фактически речь идёт о последнем бастионе Матрицы.

Человек, преодолевший Матрицу, — бодхисатва, он вне Тени, её в нём вообще нет. И его внимание — это уже не луч избирательного внимания, рождающий тень, но сфера света, не имеющая жёсткой привязки к координатам пространства и времени. Это квантовый мир, выведенный на макроуровень.

Люди без внутренней Тени словно из планет становятся звёздами, источниками непрерывного света, для Земли это Махатмы. Сама рефлексия для таких людей-звёзд будет не хватательной, аналитической, а обнимательной, континуальной. Точка зрения атомарного «Я» уступит место дуге или сфере зрения соборного «Мы». Это Чаша и Клинок, переложенные в иную систему. Мы снова приходим к гендеру и наступающей эпохе Матери Мира. Следует отметить, что для Торманса эту роль сыграли люди, ещё обусловленные внешним физическим пространством-временем и лишь находящиеся в процессе его преодоления. Данная тема детально рассмотрена в работе современной исследовательницы Е. Б. Егоровой.^[341]

Тамас — последняя загадка человечества Земли, всего Великого Кольца. Все, кто осваивает Тамас, — Махатмы. И они покидают Великое Кольцо — чтобы осуществлять дальнейшую эволюцию в Великой Спирали. Поэтому никто из сверхцивилизаций не использует ЗПЛ до Тибетского опыта и не прилетает на Землю. Разумеется, существует некий «нулевой» зазор, и какое-то время такие контакты происходят, но без явного нарушения техно-гуманитарного баланса.

В астрологии, интерес к которой был у Ефремова не случаен, есть представление о самопознании как прохождении светлой и тёмной стороны Луны, Селены и Лилит. Луна символизирует женское начало. Тёмная сторона — Лилит — невидимая, не выведенная на свет сознания, и потому разрушительная.

Человек, пройдя до конца тёмную сторону Луны как внутри себя (Тень), так и снаружи (Тамас), завершает Кольцо и размыкает его. Потому и названо так Великое Кольцо, что необходимо сделать в познании этот круг и разомкнуть его, выйти за пределы света и тени и уйти в духовный ультрафиолет лучистого человечества.

Тамас — это ведь ещё и женщина. Эпоха женщины должна реализовать себя полностью — объять абсолютные глубины женщины, осветлить их, сделать осознанными. Вот в чём значение освоения Тамаса. Вот какова диалектика подступов к этой корневой для земного человечества загадке.

Е. И. Рерих писала, что на плане высшем не мужчина, но женщина психически оплодотворяет мужчину, являясь активным началом. Прямая параллель проводится к необычному на первый взгляд утверждению Ефремова об активности женского начала. Ведь активная Шакти — это ян рядом с инертным Тамасом, но это ещё и женщина. Чистая, янская противоположность тамаса в индуизме — раджас, а вовсе не шакти. Такие вещи случайно не пишутся. Ефремову важно было подчеркнуть женственность вселенной. Скорее речь идёт о том, что Единое тело Шакти/Тамаса — сознание и бессознательное женщины. Ефремовская вселенная имеет пол, и есть она София Премудрая, гипотетическая четвёртая ипостась в трудах последователей исихазма — имяславцев Серебряного века. Свидетельств того, что Ефремов активно интересовался православной философией, нет, но знаменитую книгу Роберта Грейвса «Белая Богиня» он читал с пристальным вниманием. Все позднейшие представления о божественной женскости — развитие идеи Великой Богини матрицентрических цивилизаций. Сейчас широко доступны работы выдающейся археологини Марии Гимбутас.

Ефремов не одинок в интуиции женственного характера нашей вселенной. Интересное сопоставление существует в творчестве замечательного фантаста В. В. Головачёва. В романе «Посланник», построенном по мотивам «Розы Мира» Даниила Андреева, Веер Миров (Роза Мира) — Шаданакар — тоже женщина.

Неумолимая философская логика подводит нас к выводам, которые в открытом виде нигде Ефремов не прописывал, но которые с неизбежностью вытекают из всего строя авторской мысли, словно белые пятна в таблице философских элементов. Человек как микрокосм выступает тоже как носитель этой оппозиционной диады: сознание — подсознание. Соответственно, в силах человека оставить себя в расщеплённом, дуалистическом состоянии, лишённом связей между сознанием и подсознанием, либо же найти мост связи, обрести целостность. Во вселенной этот мостик представляет собой нуль-пространство, лезвие диалектического синтеза.

Ефремовская антропология автоматически предполагает способности Прямого Луча, сверхсознание как синтез в оппозиции: инстинкт — интеллект. И самым большим даром он полагает большую любовь. Любовь тут выступает непременным условием и атрибутом истинного знания, в отличие от современного понимания любви как ослепляющей, эгоистической и роковой силы. Таковы же и поиски неуловимой, но явственной красоты как наивысшей целесообразности в эстетике и этике, которые категориально соответствуют форме и содержанию.

Подведём итоги.