Читать книгу - "История сексуальных запретов и предписаний - Олег Ивик"

Так, император Нерон, помимо трех законных жен (по очереди, поскольку моногамность римляне всегда блюли достаточно строго), имел еще одного законного мальчика-жену и одного столь же законного мужа. Светоний сообщает, что Нерон женился на мальчике по имени Спор, «которого он сделал евнухом». Император «справил с ним свадьбу со всеми обрядами, с приданым и с факелом, с великой пышностью ввел его в свой дом и жил с ним как с женой…». Когда же очередная жена прискучила Нерону, он решил выйти замуж, избрав в мужья вольноотпущенника Дорифора (или, по другим сведениям, Пифагора). Продвинутый император, на две с лишним тысячи лет опередив по толерантности остальных европейцев, сыграл свадьбу по всем правилам. Тацит пишет, что на «невесте» было «огненно-красное брачное покрывало, присутствовали присланные женихом распорядители; тут можно было увидеть приданое, брачное ложе, свадебные факелы, наконец, все, что прикрывает ночная тьма и в любовных утехах с женщиной». А Светоний сообщает, что в свою первую брачную ночь с молодым супругом император «кричал и вопил, как насилуемая девушка».

Примеру Нерона последовал правивший полутора веками позже Гелиогабал. За свою недолгую восемнадцатилетнюю жизнь он успел не только сменить пять жен (на одной из которых он, разведясь, женился вторично) и обесчестить весталку, но и «вышел замуж» за некого Зотика, превзойдя своей толерантностью даже Нерона — «жених» Гелиогабала был сыном повара, но император стал выше сословных предрассудков.

Весьма терпимо Гелиогабал относился и к продажной любви. Неизвестный римский автор «Жизнеописаний августов» пишет: «Из цирка, из театра, из стадиона, из бань он собрал в общественное здание всех блудниц и, словно на солдатской сходке, произнес перед ними речь, называя их соратниками; он рассуждал о разного рода положениях тела и наслаждениях. Потом он созвал на такую же сходку собранных отовсюду сводников, продажных мужчин и самых развращенных мальчиков и молодых людей. К блудницам он вышел в женском уборе, обнажив одну грудь, а к продажным мужчинам — в одежде мальчиков, занимающихся проституцией; после речи он объявил им, словно это были воины, о денежном подарке по три золотых и просил их молить богов о том, чтобы у него были и другие воины, достойные их похвалы».

Авторы настоящей книги так увлеклись описанием пороков и безобразий, которым предавались наиболее распушенные римляне на протяжении своей долгой истории, что совсем забыли о порядочных женщинах и их верных мужьях. А ведь такие в Риме тоже имелись, и в своей сексуальной жизни они тоже должны были руководствоваться какими-то предписаниями и запретами, кроме запрета на супружескую измену. Кое-какие сведения об этом сохранились.

В постели римские мужья и жены, в общем, делали то, что им нравилось и никакими ограничениями себя не стесняли. Правда, Сенека возмущался некоторыми интимными подробностями из жизни своих сограждан. Он, например, писал о современных ему женщинах: «И в похоти они не уступают другому полу: рожденные терпеть, они (чтоб их погубили все боги и богини!) придумали такой извращенный род распутства, что сами спят с мужчинами, как мужчины».

Но что бы ни имел в виду знаменитый стоик, эти протесты оставались его личным делом, и, несмотря на близость Сенеки к императорскому двору, никаких мер по ним римские магистраты не принимали. Каковую позицию (магистратов) авторы настоящей книги полностью одобряют, ибо в вопросах нравственности не слишком резонно прислушиваться к мнению стоика, бывшего одним из самых богатых людей Рима, гуманиста, посещавшего гладиаторские игры, и, наконец, наставника, венцом педагогических усилий которого стат император Нерон.

Что касается других литераторов, то они не только лояльно, но и с полным пониманием относились к стремлению римлян к разнообразию в постели. Правда, Публий Овидий Назон, на рубеже эр превративший страсть в науку, предостерегал римлянок от бездумной погони за новизной. Он писал: