Читать книгу - "Сталин и разведка накануне войны - Арсен Мартиросян"

То есть по-прежнему пребывая в диком озверении от проигрыша, белая эмиграция не только откровенно призывала к развязыванию мировой войны против своей же Родины — России, хотя бы и Советской. Она прекрасно знала, что готовится крупномасштабная война против России, подчеркиваю, хотя бы и Советской. И делала все от нее зависящее, чтобы война не только состоялась, но и была бы ускорена. А что погибнут миллионы соотечественников, прежде всего русских, — так и черт с ними, с миллионами-то, рассуждала белая эмиграция!

Попытки организовать вооруженное нападение на СССР консолидированными силами ряда европейских шакалов продолжались вплоть до конца догитлетровского периода. Последний догитлеровский план вооруженного нападения на СССР консолидированными силами Запада с участием Германии тоже базировался на «плане Гофмана»{81}. Советская разведка умыкнула его в буквальном смысле со стола предпоследнего догитлеровского рейхсканцлера Германии фон Папена. Было очевидно, что вопрос о нападении решался уже на самом высшем уровне, что действительно могло привести к принятию решения о нападении! То же самое творилось и в период правления последнего догитлеровского канцлера — Курта фон Шлейхера. Этот тоже «засветился» на антисоветской стезе. Причем настолько, что даже главари национал-социалистской партии Германии оценили это. Геринг, в частности, опубликовал за пределами Германии статью, в которой утверждал, что «в правительстве есть только один человек, доказавший, что он располагает качествами, которые необходимы для высокого поста. Этот человек — генерал Шлейхер»{82}. Короче говоря, такие планы разрабатывались вплоть до умышленного привода Гитлера к власти в Германии.

Данные разведки четко совпадали и с информацией контрразведки. Выше об этом уже частично говорилось. Кроме того, следует также указать, что еще в 1930 г., во время допросов одного из главных обвиняемых по делу Промпартии, Рамзина, было установлено, что первоначально интервенция намечалась как раз на 1930 г. Однако вследствие того, что Великобритании не удавалось сбить в послушное стадо всех европейских шакалов, желавших напасть на СССР, ибо каждый из них выдвигал свои условия участия в этом бандитизме, а также вследствие захлестнувшей Запад Великой депрессии, сроки интервенции были перенесены. Сначала на 1931 г., а затем и на 1932 г.

Комментарий. Это же обстоятельство было и одной из основных причин злоумышленного приведения Гитлера к власти. Лондону просто надоело утрясать склоки в этой стае европейских шакалов, и он пришел к выводу, что с одним шакалом ему будет легче управляться. Но, увы, для Лондона естественно, шакал — он и есть шакал, и никакой дрессировке не поддается. Тем более коричневый шакал.

По указанию Сталина советская разведка и дипломатия чрезвычайно активно противодействовали всем этим попыткам, нанося точечные, но очень мощные удары по наиболее уязвимым звеньям. Немалую роль в этом сыграл и Коминтерн, который к концу 20-х — началу 30-х гг. уже плотно контролировался Сталиным и Молотовым. Советское руководство (в том числе и военное) заблаговременно знало об угрозах и совершенно правильно оценивало международную ситуацию. Так, 29 января 1927 г. задачи разведслужб СССР уже формулировались, отталкиваясь от следующего основополагающего тезиса: «Для оттяжки войны нашего Союза с капиталистическим миром и улучшения нашего военно-политического положения…»{83} Обратите внимание на дату такой формулировки. Ведь с момента подписания Локарнских соглашений прошло чуть более года. А угроза войны уже остро вырисовывалась. Ровно через три года, 30 января 1930 г., Политбюро ЦК ВКП(б) приняло решение о новых приоритетных задачах разведки, пункт № 1 которого гласил: «1. Раскрытие интервенционистских планов, разрабатываемых в правительственных кругах великих держав Европы — Великобритании, Франции, Германии, сопредельных стран, — вероятных противников СССР (Польши и Румынии, а на Дальнем Востоке — Японии)»{84}. Как видите, угроза нападения настолько возросла, что Политбюро прямо поставило задачу раскрытия конкретных интервенционистских планов великих держав Европы. Более того. Высшее руководство СССР ясно видело как состав коалиции будущих агрессоров, так и наиболее вероятный вариант плана агрессии — двухфронтовой, то есть одновременное нападение и с запада, и с востока.

Запад в свою очередь с 1926 г. и до конца января 1933 г. последовательно осуществлял целую серию мероприятий по максимальной нейтрализации «просоветской» ориентации Германии.

Историческая справка. Слово «просоветской» не случайно поставлено в кавычках. Никакой просоветской ориентации у Германии не было и в помине. Был голый, цинично расчетливый прагматизм (как, впрочем, и с советской стороны тоже). Его суть вполне объективно изложил первый посол Веймарской Германии в СССР Улърих Карл Христиан фон Брокдорф-Ранцау. В одном из перехваченных советской разведкой секретных писем от 8 июля 1926 г. на имя президента Германии фельдмаршала Гинденбурга Брокдорф-Ранцау прямо указывал, что так называемые «хорошие отношения Германии с СССР изначально были браком по принуждению, а о браке по любви не может быть и речи». В связи с этим всякие чрезмерные надежды, связываемые с германо-советскими отношениями, он откровенно считал «ошибочными и опасными». Более того, в этом же письме он указал, что «отношения с СССР должны были из тактических соображений до известной степени основываться на блефе, т.е. полезно создавать впечатление большей близости с Россией, чем есть на самом деле»{85}.

Прежде всего, Запад втащил Германию в Лигу Наций. Полностью снял с нее военный контроль, предусмотренный Версальским договором. Привлек ее к участию в пресловутом пакте Келлога — Бриана (своего рода глобальное подобие Локарнских соглашений, но абсолютно бессмысленное ввиду отсутствия механизмов его исполнения).

В соответствии с принятым «планом Юнга», Запад резко ослабил бремя репарационных платежей для Германии. Одновременно попытался втянуть Германию в организацию нового антисоветского похода на восток. В ответ весной 1931 г. СССР добился пролонгации договора от 1926 г. еще на пять лет, что и было зафиксировано в парафированном обеими сторонами 24 июня 1931 г. протоколе о пролонгации срока действия договора. В ответ Запад предпринял отчаянные усилия, чтобы не допустить ратификации протокола о пролонгации (он был ратифицирован только 5 мая 1933 г., то есть уже после привода Гитлера к власти, которому тоже было не с руки сразу же идти на обострение отношений с Советским Союзом). СССР в ответ избрал тактику подписания двухсторонних договоров о ненападении со всеми странами, граничащими с ним, дабы перекрыть любые лазейки для организации агрессии против себя с запада, и добился очень значительных успехов на этом направлении. Проще говоря, такая тактика позволяла добиться главной стратегической цели, суть которой в следующем. Создать практически никак не пробиваемый «бронежилет» безопасности Советского Союза. Особенно на северо-западном, западном и юго-западном направлениях.