Читать книгу - "Евгений Примаков. Человек, который спас разведку - Леонид Млечин"

Примаков сначала жил в коммунальной квартире, потом получил квартиру в доме хрущевской постройки. Один раз Томас Колесниченко встречал его из командировки. И они попали в другой дом – совсем как в фильме «Ирония судьбы». Стояли рядом два дома одинаковых. Подъехали к подъезду, поднялись на этаж, видят, не туда попали… Забыли, в каком доме он живет. Потом Евгений Максимович получил небольшую, но приличную квартиру на Ленинском проспекте. Позвал на новоселье практически всех международников из «Правды». Многие в первый раз оценили, какой он умелый тамада. Впредь на всех неофициальных встречах редакционный коллектив единодушно избирал его тамадой.

Сирия – первая из арабских стран, попавших под власть военных: с тех пор, как в сорок девятом году последовали один за другим несколько военных переворотов. Франция в подмандатной Сирии поощряла набор в армию представителей национальных и религиозных меньшинств. Основная часть населения, арабы-сунниты, не хотели, чтобы их сыновья шли в армию и служили колонизаторам. Значительную часть офицерского корпуса составили алавиты и друзы. Они постепенно заняли высокие посты и принимали своих единоверцев в военные академии.

В марте 1963 года алавитские и друзские офицеры вместе с активистами сирийской ветви партии БААС совершили переворот. Они привели к власти генерал-лейтенанта Мохаммада Амина Хафеза, надеясь, что он будет номинальной фигурой.

Но генерал одолел молодежь и сконцентрировал в своих руках всю власть. Он стал главой государства, военным губернатором, председателем Национального военного совета и премьер-министром Сирии. В сентябре 1965 года он сместил алавита генерал-майора Салаха Джадида с поста начальника генерального штаба. Но генерал Джадид не смирился с отставкой. Вместе с молодыми и честолюбивыми офицерами-алавитами он 23 февраля 1966 года сверг Хафеза. Пролилось много крови. К власти пришли молодые люди, выходцы из сельских районов, враждебно относившиеся к Насеру. Генерал Джадид был против союза с Египтом, боялся, что сирийская армия опять окажется под контролем египтян-суннитов.

Насер сразу же сказал советским дипломатам, что переворот – дело рук его врагов, правых сил. В Дамаск срочно командировали собственного корреспондента «Правды» на Ближнем Востоке Евгения Примакова. Аэропорт был закрыт. Попробовал на машине пересечь границу со стороны Ливана. Сирийцы не пропускали иностранцев. Примаков сел на чехословацкий самолет, который летел из Бейрута в Багдад через Дамаск, хотя его предупредили, что остаться в сирийской столице ему не удастся. И верно: из Дамаска его немедленно хотели отправить назад. Но счастливую роль сыграло примаковское умение заводить друзей. Он попросил разрешения позвонить одному из своих сирийских знакомых. Оказалось, что тот только что стал руководителем спецслужб Сирии. За Примаковым немедленно прислали машину.

Примаков первым из иностранцев встретился с главой правительства Сирии Юсефом Зуэйном.

«Во время баасистской демонстрации, – вспоминал Примаков, – я был приглашен на трибуну, где познакомился с Хафезом Асадом, в то время командующим военно-воздушными силами страны. Асада окружала группа прибывших с ним автоматчиков, которые напряженно вглядывались в шеренги проходивших мимо демонстрантов, – новая власть, судя по всему, еще не чувствовала себя в безопасности».

Примаков сообщил, что не надо бояться новых людей в Дамаске. Его вызвали в Москву, и в ЦК он подробно изложил свои впечатления. Евгений Максимович не ошибся. После восьми лет изгнания вернулся на родину руководитель компартии Сирии Халед Багдаш. Он принадлежал ко второму поколению сирийских коммунистов, которые выдвинулись в результате «арабизации» партии, где прежде было слишком много армян. Спасаясь от турецких погромов, они нашли приют на территории Сирии и Ливана, прежде всего в Бейруте. Политика «арабизации» привела к почти полному вытеснению армян из компартии.

Один сирийский коммунист вошел в новое правительство, стал министром. Это было приятное, знаковое событие для Москвы. В других арабских странах коммунистов в основном сажали. В апреле 1966 года сирийская делегация во главе с премьер-министром Юсефом Зуэйном приехала в Москву. Сирия становилась не менее важным партнером, чем Египет. В сближении с Сирией Примаков сыграл заметную роль.

И с председателем исполкома Организации Освобождения Палестины Ясиром Арафатом Примаков был знаком со стародавних времен. Он мог запросто сказать Арафату:

– Помнишь, как мы сидели в Дамаске в маленькой комнате на твоей походной кровати накануне «черного сентября» в семидесятом году?

Глубокие познания и широкие связи в арабском мире помогут Примакову и в академической карьере, и в государственной.

Примаков много публиковался и помимо «Правды». Он писал книги для издательства Агентства печати «Новости» и для Политиздата – «Кто стоит за спиной Израиля» (1959), «Советский Союз – верный друг арабских народов» (1969), «Ближневосточный кризис – угроза миру» (1969), «Политика США на Ближнем Востоке» (1978, издано в Бейруте на арабском языке).

Главную свою книгу тех лет – «Египет: время президента Насера» – Примаков написал в сотрудничестве с правдистом Игорем Беляевым.

Томас Колесниченко рассказывал забавный эпизод. В «Правде» работал тогда еще заместителем главного редактора Виктор Григорьевич Афанасьев, доктор наук, профессор, приехавший из провинции. Потом он станет главным редактором «Правды» и академиком – на два года позже Примакова. Как-то спускается по лестнице Примаков, а навстречу идет Афанасьев, несет большую стопку книг. Увидел Примакова, говорит:

– Помоги мне донести книги.

Дал ему книги и спрашивает из вежливости:

– Ну, как дела?

Примаков весело рассказывает:

– Да вот, завтра диссертацию защищаю.

– Кандидатскую? – одобрительно спрашивает Афанасьев.

– Нет, докторскую.

Афанасьев немедленно перешел на «вы» и тут же забрал у него книги:

– Дайте, пожалуйста.

Евгений Максимович Примаков стал доктором наук в сорок лет, для гуманитария это очень рано.

Он человек с сильной волей. Кто защищался, знает, что перед защитой докторской диссертации не спишь, не ешь, масса дел, последние приготовления, волнуешься. А что Примаков? Он потом рассказывал:

– В одиннадцать защита. Я знал, что в десять мне надо быть в институте. Я в девять утра лег поспать и думаю – через полчаса надо проснуться. Прилег, заснул, ровно через полчаса проснулся и поехал защищать диссертацию…

Когда Примаков вернулся из командировки в Каир, заместитель главного редактора «Правды» Николай Николаевич Иноземцев уже ушел из газеты и возглавил Институт мировой экономики и международных отношений. Примаков приехал к нему повидаться.

Иноземцев решительно сказал:

– Хватит тебе сидеть в «Правде». Тебе надо переходить в науку. Иди ко мне заместителем.

Не каждый мог решиться уйти из «Правды». Работа в первой газете страны сулила как минимум постоянные командировки за рубеж. Каждая публикация в «Правде» была заметной. Но Иноземцев сделал Примакову предложение, от которого тот не мог отказаться. Как выяснилось потом, это был верный шаг. Евгений Максимович рассказывал, что его приглашал заместителем и Георгий Аркадьевич Арбатов, бывший работник ЦК и директор только что созданного в системе Академии наук Института США и Канады. Примаков выбрал более крупный Институт мировой экономики и международных отношений. Тем более что с Иноземцевым он уже работал.