Читать книгу - "Федюнинский - Сергей Михеенков"

В конце переулка стояли какие-то люди. Тихо переговаривались. Курили. Смутно виднелись их фигуры, плавали огоньки папирос. Один стоял, привалившись плечом к стене кирпичного дома, двое других маячили посреди мостовой. Затихли, когда он вышел из подъезда. На всякий случай Федюнинский расстегнул ремешок на кобуре. Когда проходил мимо незнакомцев, почувствовал, как они пристально всматриваются в каждое его движение, будто пытаясь разглядеть что-то столь нужное для них. Но темень поглощала всё, кроме звуков шагов, и ни он их, ни они его разглядеть не смогли.

Как потом выяснилось, возможно, именно темнота спасла его от выстрела в упор…

Когда прибыл в штаб, начальник связи корпуса доложил, что связь ВЧ со штабом армии не действует, что, по всей вероятности, она нарушена. Тут же толкнуло в грудь: «Началось…»

До штаба армии дозвонились по городскому телефону. Наконец на другом конце провода послышался голос командарма.

Генерал Потапов говорил, как всегда, спокойно, уверенно, но и в интонациях, и в коротких рубленых фразах чувствовалось напряжение.

— Поднимайте свои дивизии по тревоге. Приказываю вскрыть красный пакет. Действуйте строго по директиве, но и по обстоятельствам тоже. Боеприпасы иметь при войсках, но на руки личному составу пока не выдавать и на провокации не поддаваться. Какие будут вопросы?

Они не договорили. Городская связь тоже оборвалась.

Что делать? Вскрыть особый секретный оперативный пакет Федюнинский мог только в случае подтверждения приказа председателем Совнаркома СССР или наркома обороны. Связь не работала.

Вскоре в здание ратуши один за другим начали прибывать офицеры полевого управления. Стало шумно, но спокойнее. Кто-то открыл окно — душно. Многие бежали к штабу бегом. С улицы послышались несколько одиночных выстрелов. Стреляли из пистолета. Минуту спустя дежурный по штабу доложил, что обе машины, высланные за командиром корпуса и начальником штаба, обстреляны неизвестными. Ранен шофер полковника Федюнинского.

По счастливой случайности начальник штаба тоже пришел в ратушу пешком.

Приказ в дивизии ушел уже через несколько минут.

Рассветало. На западе, от погранзастав, донесся артиллерийский гул — работали тяжелые орудия.

Никаких провокаций. Время провокаций прошло. Война.

В Ковель на новое место службы полковник Федюнинский прибыл в апреле 1941 года после окончания в Москве курсов усовершенствования высшего командного состава при Академии Генерального штаба им. К. Е. Ворошилова. Принял стрелковый корпус.

Это было повышение. Европа полыхала огнем войны, и пламя этого пожара разрасталось. Германские войска уже маршировали по Польше и Франции, перед ними сложили оружие бельгийская, голландская, греческая армии. В дни, когда полковник Федюнинский принимал дела корпуса, немцы вошли в Белград. 10 апреля советские войска по всей линии западной границы были приведены в боевую готовность. В те же дни пришло сообщение о подписании пакта о ненападении между СССР и Японией. Что ж, два года назад японцев оттрепали так, что эхо Халхин-Гола до сорок пятого года будет звучать в их головах.

Красная армия усиливала западную группировку. В том числе и кадрами. К примеру, на 9-й механизированный корпус назначили генерал-майора К. К. Рокоссовского, на 20-ю танковую дивизию того же корпуса полковника М. Е. Катукова^[9].

Не случайно был направлен на запад и полковник Федюнинский. Многие дальневосточники и халхингольцы оказались в те дни в гарнизонах, расположенных в Западной Украине и Западной Белоруссии.

Штаб 15-го корпуса находился в Ковеле. Войска располагались гарнизонами вдоль границы по линии Ковель — Любомль — Владимир-Волынский. Южнее соединений полковника Федюнинского стоял 9-й механизированный корпус Рокоссовского. Буквально накануне Константин Константинович, объезжая свои дивизии и полки, завернул к нему в Ковель. Встрече были рады. Обнялись. Им было что вспомнить — Даурия. КВЖД. Оба были довольны тем, что в предстоящих сражениях их корпуса стоят рядом, плечом к плечу. И тому и другому было ясно, что гром грянет вот-вот. Федюнинский вдруг предложил заночевать у него, отметить встречу. Рокоссовский отказался. Сказал, что на выходные назначена коллективная рыбалка, выход на природу с женами и детьми.

— Но, видимо, и рыбалку придется отменить, — сказал Рокоссовский. — В такое время лучше быть ближе к своим частям.

Федюнинский рассказал о перебежчике. Позже Рокоссовский вспоминал: «Вечером кому-то из нашего штаба сообщили по линии погранвойск, что на заставу перебежал ефрейтор немецкой армии, по национальности поляк, из Познани, и утверждает: 22 июня немцы нападут на Советский Союз».

— Похоже, немец говорит правду, — сказал Рокоссовский.

— Я тоже так думаю.

— Срочно, под разными предлогами, вытаскивайте артиллерию с приграничных полигонов.

— Уже вытащил.

Они смотрели на карту, на линию границы, на помеченные карандашом районы дислокации своих частей, на другие пометки, по ту сторону. Оба, заядлые курильщики, много курили.

— Разведка и пограничники сообщают, что немецкая группировка постоянно усиливается, — пояснил Федюнинский, не отрываясь от карты и раскуривая новую папиросу. — К районам сосредоточения танков и бронетехники идут колонны бензовозов.

— Заправляют танки, что ж тут неясного… Но делаем вид, что ничего не происходит.

— Да, это верно. Стоит проявить какую-либо инициативу, на случай нападения, сверху тут же одергивают: не поддаваться на провокации.

— Как думаете, когда начнется?

— На днях, — сказал Федюнинский. — Пока стоит хорошая погода.

Рокоссовский покачал головой:

— Вот и я так думаю. У них там все готово. Затягивать не будут.

Большой и, к сожалению, непреодолимой проблемой и 15-го стрелкового, и 9-го механизированного корпусов было то, что развертываться им пришлось на новой границе, строить новый укрепрайон. А это, как известно, дело затратное. Требовался большой, если не сказать колоссальный материальный ресурс, а главное — время. Ни того ни другого ни у корпусов, ни у западных военных округов, ни у страны не было.