Читать книгу - "Елизавета. Золотой век Англии - Джон Гай"

Пятнадцатью годами ранее, в 1566 году, в на редкость откровенной беседе с Жакобом де Вюлькобом, сеньором де Сасси, приехавшим с дипломатическим визитом из Франции, Лестер — а кому и знать, как не ему, — признался, что «она никогда не выйдет замуж». Затем он сообщил, что и до и после того, как Елизавета стала достаточно взрослой для замужества, она не раз говорила, что «сего не желает»^[158]. Эту же точку зрения сорок лет спустя поддержал и Джон Хэрингтон, который писал, что «в сердце своем она всегда питала отвращение к замужеству»^[159].

По общему признанию, Лестер изо всех сил пытался придать нужный оттенок своим словам, отмечая, что если бы королева вдруг изменила свое решение, то выбор ее мог пасть только на него и ни на кого другого^[160]. Конечно же графу было выгодно поддерживать такое мнение среди иностранных дипломатов. В своих политических маневрах Лестер исходил из тех соображений, что ни один другой советник королевы не обладал той степенью влияния при дворе, коей посчастливилось обладать ему^[161]. Сомнений в наличии искренних чувств к нему со стороны Елизаветы не было. При дворе не раз видели, как королева дарит ему поцелуй, а когда в 1564 году она удостоила его титула графа Лестера, послы из Франции и Шотландии заметили, как она ласково щекотала его подбородок.

В 1575 году, ожидая визита королевы в замке Кенилворт, своем любимом поместье в восьми километрах от Уорика, Лестер заказал и открыто выставил на всеобщее обозрение парный портрет, на котором в полный рост были изображены он сам и Елизавета^[162]. Это было громкое заявление — подобный портрет означал, что Лестер фактически занимает место мужа королевы. Последовавшую за этим критику Елизавета парировала тем, что их отношения сродни отношениям между братом и сестрой, но, несмотря на это, злые языки не умолкали, и на протяжении многих лет возмущенные католики продолжали передавать Филиппу II и папе сплетни о том, что летние путешествия королевы по стране — лишь способ скрыть свою преступную физическую связь. Как бы то ни было, хотя граф фактически был единственным возлюбленным королевы, она для него таковой не была. Приблизительно в 1571 году начался длительный роман Роберта с леди Дуглас Говард, вдовой барона Шеффилда. Названная в честь своей крестной Маргарет Дуглас, графини Леннокс, Шеффилд приходилась Елизавете троюродной сестрой^[163]. Она родила сына по имени Роберт и многие годы спустя после того, как их отношения с Лестером были окончены, пыталась добиться признания его законным отпрыском графа, утверждая, что они с Лестером были тайно обвенчаны^[164].

Воскресным сентябрьским утром 1578 года^[165] Лестер резко оборвал связь с леди Шеффилд, тайно женившись на одной из признанных красавиц двора, которая также была родственницей Елизаветы^[166]. Дочь сэра Фрэнсиса Ноллиса и Кэтрин Кэри Летиция Ноллис приходилась внучатой племянницей Анне Болейн и соответственно двоюродной племянницей королеве. Летиция была прекрасно образованна и удивительно походила на Елизавету внешне, при этом была на десять лет моложе. Она умела эффектно преподнести себя публике и славилась остроумием и находчивостью. Ее первым мужем был Уолтер Деверё, 1-й граф Эссекс и граф-маршал Ирландии, в браке с которым у них родилось пятеро детей. На момент смерти супруга Летиция уже некоторое время состояла в романтических отношениях с Лестером.

Год спустя леди Шеффилд смирилась с потерей и, по-видимому с позволения Лестера, также вышла замуж, не осмелившись уведомить об этом Елизавету. Выбор ее пал на сэра Эдуарда Стаффорда, двадцатисемилетнего многообещающего дипломата, который должен был вот-вот отправиться в Париж по поручению королевы на переговоры с королем Генрихом III. Впервые на Стаффорда обратили внимание при дворе, когда тот подружился с герцогом Анжуйским, ненадолго остановившимся у него во время поездки в Англию в 1579 году. Мать Эдуарда Дороти приходилась Елизавете дальней родственницей и прислуживала у нее в опочивальне. Дороти поступила служанкой к будущей королеве еще во время правления Марии Тюдор. В какой-то момент ей пришлось бежать из страны в Женеву, но потом она вернулась в Англию и в начале 1560-х годов снова стала прислуживать Елизавете. На протяжении примерно тридцати лет она была одной из трех-четырех избранных дам, которым выпадала честь спать на соломенном тюфяке подле королевской кровати^[167].

Из-за тайного бракосочетания Летиция немедленно превратилась в смертельного врага Елизаветы, хотя поначалу та и решила закрыть на это глаза, несмотря на приступы острой ревности и гнева, которые испытала, услышав об этом событии впервые. Королева ненавидела всеми фибрами души своего «милого Робина», свои «очи» за бездушное предательство, но, несмотря на все, продолжала любить его. Пока он вел себя осмотрительно, пока его жена вела тихое существование вдали от двора, живя с отцом в деревне, Елизавета могла вовсе не вспоминать о том, что произошло. Как бы то ни было, теперь она мало что могла сделать — разве что оплакать тот факт, что Роберт стал принадлежать другой женщине^[168].

Отношение королевы к ситуации кардинально изменилось, когда в ноябре 1579 года Жан де Симье, гофмейстер герцога Анжуйского, прозванный Елизаветой «мартышкой», прибыл в Лондон, чтобы обсудить франко-английский союз и возможный брак королевы со своим господином^[169]. Лестер выступал против сватовства герцога, высказывая свою позицию на заседаниях Тайного совета, членом которого он состоял с 1562 года. Лестер оказывал значительное влияние на формирование внешней политики, уступая в авторитете разве что Бёрли. Желая опорочить имя графа в глазах королевы, Симье поведал ей наиболее пикантные подробности его личной жизни^[170]. Более всего Елизавету возмутил парижский слух о том, что Лестер принял участие в своего рода брачной церемонии с леди Шеффилд и был, таким образом, двоеженцем. В феврале 1580 года королева вызывает Эдуарда Стаффорда на срочный допрос, где с нездоровым любопытством выспрашивает о любовных связях его супруги, безосновательно заявляя, что имеет доказательства ее тайного брака с Лестером. Не сумев запугать Стаффорда, Елизавета пытается подкупить его, чтобы тот заставил леди Шеффилд освидетельствовать свой брак с Лестером в суде. Когда и этот план провалился, она с презрением потребовала от Дадли досрочно погасить часть его долгов перед ней, в результате чего графу пришлось распродавать имения по заниженным ценам и закладывать многие из них — в том числе Уонстед, сказочной красоты поместье в Эссексе^[171].