Читать книгу - "Александр Македонский - Василий Ян"

Из глубины ущелья послышались звонкие крики. Подымаясь по склону горы, приближались запыленные всадники, ослы и верблюды, нагруженные вьюками, возле них погонщики с бичами. Над всеми возвышался огромный серый слон с корзиной на спине. Он величественно шел размеренными шагами и раскачивал толстым хоботом.

– Стойте! Да обезобразит вас Геракл! – Воины скрестили копья.

Караван остановился. Из кожаной палатки вышел начальник поста; он стал обходить и опрашивать прибывших. Рядом с ним шел переводчик в круглой белой войлочной шапке.

Несколько всадников в красных плащах и ярко блистающих шлемах держались надменно и отвечали сухо и отрывисто.

– Посольство из Афин.[10]Нас четверо, пятый слуга. Пропуск есть для свободного проезда по Персии, подписан стратегом Парменионом в Экбатане.[11]

– Подождете!

Группа путников, пестро одетых, сидела на ослах.

Они кричали все разом:

– Мы знаем, что славные непобедимые воины нуждаются во всем: в лекарствах от ран, приборах для бритья, ароматных мазях. Мы и продаем и обмениваем одни вещи на другие.

– Подождите здесь! Надо осмотреть вьюки.

– Ох, опять подождать! – застонали купцы. – Как остановка, так наши вьюки становятся более тощими!

Пожилой путник в полосатом плаще подъехал на высоком сером муле, покрытом зеленой сеткой с желтой бахромой. Покрой его одежды и золотистый тюрбан были необычны.

– Посол из вольного города Карт-хадашт.[12]на берегу Ливии[13]Со мной пять слуг и десять мулов с подарками для славного царя Македонии.

– Что ты бормочешь? Базилевс теперь уже не только царь Македонии, но повелитель всей Азии.

– Я буду счастлив приветствовать царя царей и поэтому совершил такой длинный путь.

– Подождешь! А это еще кто?

Перед воинами завертелся, кривляясь, старик в пестрой одежде, сшитой из ярких лоскутков. На голове возвышался остроконечный войлочный колпак, расшитый звездами. На его плече сидела, обняв за шею, обезьяна и скалила зубы.

Приплясывая, старик скороговоркой объяснял:

– Показываю чудеса: вызываю духов добрых, прогоняю злых, везу знаменитую танцовщицу Тира и Сидона, прекрасную Анашторет. Она едет, чтобы показать свое искусство перед великим завоевателем Азии и его непобедимыми воинами…

Знаменитая танцовщица оказалась грациозной, худенькой девушкой, завернутой в пестрое покрывало. Она сидела на разукрашенном лентами ослике. Из складок покрывала весело блестели ее черные глаза.

– Пусть она нам споет и спляшет! Посмотрим, что за танцовщица! – заговорили воины.

Анашторет, улыбаясь, сбросила покрывало и, ударив в бубен, запела по-эллински:

На канате я танцую,

Над людьми и над шатрами,

И веселый смех целую

Ярко-алыми губами.

На руках, как змеи, гибких

Я танцую между лезвий.

И лучи моей улыбки

Отражаются в железе.[14]

Держа бубен зубами, девушка ухватилась за коврик на спине ослика и встала на тонких, гибких руках, загнув ноги над головой, как хвост скорпиона. Затем осторожно продвинула ноги дальше, изогнувшись кольцом, и опустила их на спину равнодушно стоящего ослика. Она выпрямилась и легко спрыгнула на землю.

– Прекрасно! – послышались одобрения воинов.

– Вам здесь делать нечего! – сердито сказал начальник поста. – Поворачивайте обратно.

– Брат! – воскликнула девушка. – Разве вы не хотите услышать песни вашей родины? Я знаю македонские и эллинские песни.

– Грабос, пропусти их! – вмешался Аристоник. – Сам базилевс любит слушать песни и смотреть на опасные пляски танцовщиц среди отточенных мечей.

Начальник отвернулся, махнув рукой.

Аристоник шепнул:

– Ничего не бойтесь! Поезжайте в город!

– Долгая жизнь тебе! – улыбнулась девушка, легко вскочив на ослика.

Путники двинулись по дороге, а из ущелья слышались новые крики:

– Берегись! Берегись! Дайте дорогу гонцу!

Три серых одногорбых верблюда, переваливаясь с боку на бок, иноходью бежали по ущелью. На двух передних сидели персы в цветных одеждах, закутав лица в башлыки, на третьем – пожилой македонец в пурпурном плаще и кожаном шлеме.

Персы хлестали животных толстыми плетьми. Верблюды бежали, вытянув длинные шеи. За ними, направив вперед копья, скакали греческие всадники, закутанные в бурые плащи.

– Именем базилевса, стойте!

Македонец с верблюда заревел:

– Как вы смеете, невежи, задерживать царскую почту! Постойте! Да не ты ли это, Грабос? Какими судьбами ты здесь? Неужели ты, старый ветеран, служивший еще у нашего славного царя Филиппа, до сих пор только начальник сотни, а не царь одного из народов великого персидского царства? У нас в Пелле[15]уверены, что каждый македонец, даже самый последний конюх, ушедший с нашим лихим драчуном Александром завоевывать Азию, уже сделался если не царем провинции, то по крайней мере ее казначеем.

Начальник поста подошел к верблюду и протянул гонцу обе руки:

– Откуда едешь, Никомандр?

– Прямо из Пеллы. – Гонец наклонился с горба верблюда и понизил голос: – Везу собственноручное письмо царицы-матери Олимпиады к ее царственному сыну, да живет он невредимо много лет! Хочу взглянуть на моего ученика. Я его помню еще упрямым и дерзким юношей. Жив ли его конь Буцефал?[16]

– Буцефал ожирел, ослабел ногами. Базилевс уже на нем не ездит, а все-таки по старой памяти водит с собой вместе с молодыми конями.

– Мой воспитанник Александр очень преуспел за эти годы, не правда ли? Вся наша Македония, пожалуй, едва ли больше одной этой долины. Сегодня же расспрошу его обо всем и побраню за то, что он тебя держит на такой маленькой должности. Видел я по дороге много беспорядков. Хочу ему дать полезные советы, как лучше управлять варварами. Он ведь еще молод и должен прислушаться к нам, более опытным в жизни. А где сейчас базилевс?