Читать книгу - "Политотделы МТС в 1933–1934 гг. - Виктор Кондрашин"

Конечно, главную ответственность за деятельность «солдат партии» в советской деревне несло сталинское руководство. И к концу 1932 г. оно осознало, что «революционного» пыла и рвения у его исполнителей на местах хватило лишь, чтобы загнать крестьян в колхозы и отобрать у них хлеб для текущих нужд индустриализации, не думая о последствиях, уповая на «мудрость партии». Но этого оказалось недостаточно, чтобы организовать колхозное производство так, чтобы оно давало государству хлеб и необходимые ресурсы постоянно, а не один или два года. Необходимы были дополнительные силы и корректировка всей аграрной политики сталинского руководства.

Перемены произошли на Январском объединенном 1933 г. пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б). Его решениями были созданы политические отделы в МТС и совхозах^[11].

Машинно-тракторные станции (МТС) возникли в СССР по постановлению Совета труда и обороны 5 июня 1929 г. для «переустройства индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективные хозяйства»^[12]. К 1933 г. они являлись опорными центрами в зерновых районах страны по обеспечению сельскохозяйственной техникой колхозов в период основных сельскохозяйственных работ. Быстрое расширение их сети происходило параллельно с форсированным созданием колхозного строя. К концу 1932 г. численность МТС в СССР достигла 2446^[13].

В рассматриваемый период совхозами (советскими хозяйствами) были крупные государственные предприятия в сельском хозяйстве СССР. Они возникли еще в годы Гражданской войны на базе конфискованных помещичьих имений. К началу коллективизации в стране насчитывалось 1,4 тыс. совхозов^[14].

Создаваемым решениями Январского объединенного пленума ЦК ЦКК ВКП(б) политотделам МТС и совхозов была передана огромная власть над колхозами и колхозниками, рабочими совхозов и совхозами в зоне нахождения их МТС и совхозов. В результате колхозные и совхозные земли в СССР с их населением, производственным потенциалом оказались разделены на своего рода «опричнину» и «земщину»: территорию, где действовали политотделы, и остальную, где их не было, где сохранялась прежняя система управления через райкомы партии. «Политотдельцы», как их стали называть в документах и в народе, то есть работники политотделов МТС и совхозов, фактически стали «сталинскими опричниками» в советской деревне, поскольку в течение двух лет «зачистили» ее от «саботажников» и «вредителей». И такая молва о них шла в то время по деревням и жива до сих пор в трудах ряда современных исследователей, о чем пойдет речь дальше.

Но, с другой стороны, очевиден факт выхода советского сельского хозяйства из глубокого кризиса за эти же два года и так называемого «организационно-хозяйственного укрепления колхозно-совхозного строя».

Если вспомнить, в каком состоянии была колхозная деревня в начале 1933 г. и какой она стала к концу 1934 г., то это удивительная трансформация. По крайней мере, к моменту завершения деятельности политотделов МТС и совхозов уже не стоял вопрос о судьбах колхозного строя, и, несмотря на сохранившиеся осколки негативных последствий насильственной коллективизации и хлебозаготовок предшествующих лет, речь шла теперь только о развитии и постепенном улучшении тяжелой жизни миллионов советских крестьян.

Таким образом, тема политотделов МТС и совхозов – это очень важная, наш взгляд, тема, позволяющая понять не только механизм выхода советского сельского хозяйства из кризиса, порожденного «сталинской революцией сверху», но и саму суть сталинизма, причины успеха избранной сталинским руководством «административно-репрессивной» модели создания в СССР военно-мобилизационной экономики, обеспечившей Великую Победу советского народа в Великой Отечественной войне.

Рассматриваемая тема получила определенное освещение в историографии. Заслуженным авторитетом в области изучения истории создания и деятельности политотделов МТС является И. Е. Зеленин. Именно в его публикациях сформулирована современная концептуальная оценка этой деятельности, которая разделяется почти всеми современными исследователями, согласно которой политотделы – часть тоталитарной системы. По мнению Зеленина, чрезвычайные органы партии сумели «взять хлеб», но это была пиррова победа «во славу командно-административной системы»^[15].

Но к такому выводу И. Е. Зеленин пришел не сразу. В советское время он, как и его коллеги по цеху, придерживался другого мнения. В его трудах и в работах других советских историков давались исключительно положительные оценки деятельности политотделов МТС и совхозов в 1933–1934 гг.^[16]

И эта традиция в советской историографии была заложена в 1930-е гг. и продолжалась вплоть до начала эпохи «гласности» и «перестройки» М. С. Горбачева. Так, в 1930-е гг. тема политотделов, в том числе и их «карательной деятельности», прозвучала «по свежим следам» в публикациях партийных работников и работников «советского агитпропа», естественно, в духе официальных положительных оценок^[17].