Читать книгу - "Заговор Горбачева и Ельцина. Кто стоял за хозяевами Кремля? - Александр Костин"

С 25 декабря Россия перестала быть советской и социалистической, оставшись просто Российской Федерацией в границах начала XVII века на Западе и начала XVIII века на остальных рубежах. Хотя Б. Ельцин и писал впоследствии «…об отделении завоеванных и присоединенных частей», но это было не совсем так. Просто Борису Николаевичу нужно моральное оправдание, скорее всего, даже для себя.

Процесс создания российской державы шел гораздо более сложными путями, чем создание британской или Французской империй. Совсем немало стран и народов сами просились в состав все время расширяющейся России.

Да и границы РСФСР были явно не соответствующими ни истории, ни географии, ничему, кроме самоуправства коммунистических вождей, которые проводили эти границы как им заблагорассудится.

25 декабря Горбачев подписал Указ о сложении с себя полномочий Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами и передал чемоданчик с ядерной кнопкой Ельцину. Вечером этого же дня (19 часов) Горбачев выступил по телевидению с заявлением о своем уходе с поста Президента СССР. По окончании его выступления с флагштока над Большим Кремлевским дворцом, бывшим десятилетия символом сильнейшей державы мира, был спущен красный флаг СССР и поднят бело-сине-красный, никем не утвержденный российский флаг. Миллионы советских людей кто с грустью, кто с тревогой, ну а кто и с ликованием наблюдали трагический уход в небытие Союза Советских Социалистических Республик. Случилось это в 19 часов 38 минут московского времени 25 декабря 1991 года.

Однако формальности все же пытались соблюсти. 26 декабря 1991 года одна из двух палат Верховного Совета фактически уже бывшего СССР, которую, якобы, удалось собрать, — Совет Республик принял формальную декларацию о прекращении существования Союза Советских Социалистических Республик. На языке геополитики это называется катастрофой. На языке простых людей — трагедией миллионов.

«Крушение великой державы обернулось для ее народов драмой, масштабы которой трудно даже осознать. Миллионы людей лишились Родины, а есть ли что-либо более ценное для нравственного человека? Оказались разорванными не только экономические и культурные связи, но и связи семейные, дружеские. Родители и дети оказались по разные стороны границ, вчерашние соседи принялись, хватаясь за ружья, делить некогда общую землю, кто-то из них стал «хозяином страны», а кто-то приживалом, человеком «второго сорта», лишенным элементарных гражданских прав. Полились кровь, слезы, дороги заполнили беженцы… Страдал человек, тот самый простой советский человек, во имя счастья и лучшей доли которого заявил в 1985 г. о перестройке с трибуны партийного Пленума седьмой в истории страны лидер, только что сложивший с себя полномочия первого и последнего президента СССР. Уходя, он объявил своим главным историческим достижением «мирный (?) демонтаж тоталитарного государства» (видимо кровавые столкновения на национальной почве не в счет)»[568].

Кто виноват в этой трагедии? Ответить на этот вопрос и просто, и сложно. В начале горбачевской перестройки был такой, широко раздутый рекламой, кинофильм «Покаяние». Тема покаяния, ответственности за развал страны невольно сквозит также у многих главных действующих лиц этой драмы. Так, Б. Н. Ельцин писал:

«Я понимал, что меня будут обвинять в том, что я свожу счеты с Горбачевым. Что сепаратное соглашение — лишь средство устранения его от власти. Я знал, что теперь эти обвинения будут звучать на протяжении всей моей жизни. Поэтому решение было вдвойне тяжелым. Помимо политической ответственности, предстояло принять еще и моральную»[569].

Позже, в июне 1995 года, он так прокомментировал причины распада СССР:

«Последний шанс сохранить Союз исчез после того, как Украина на референдуме проголосовала за выход из него… После путча союзная власть фактически оказалась в коме, утратила способность управлять страной, потеряла контроль за происходящим. И это обернулось прежде всего против России. Ведь самая крупная, самая могучая республика Союза имела наименее развитую государственность.

Это был самый драматичный период. Впереди зима, нет запаса валюты, почти исчерпан золотой запас — ведь нам оставили одни долги. Союзные чиновники разбежались в коммерческие структуры, которые они уже успели для себя насоздавать. Даже дозвониться в то или иное союзное ведомство стало проблемой — некому взять трубку.

Выбора не было, нужно было формировать, максимально ускорять строительство российской государственности, иначе анархия, развал. Но здесь уже ни о каком разграничении полномочий не могло быть и речи. С кем разграничивать»?[570]

Не правда ли, что это звучит как оправдание? А когда оправдываешься, в душе обычно чувствуешь себя виноватым. Как всегда витиевато, но заговорил о покаянии даже Г. Бурбулис, который в интервью «Общей газете» в декабре 1996 года сказал:

«Беда в том, что не сложилась вдумчивая ежедневная работа по наполнению идеи содружества практическим содержанием. А там, где что-то делалось, делалось корыстно и весьма пристрастно. И пришлось года два с половиной переболеть наивностью суверенного самочувствия. Только потом начали понимать, что есть непреодолимые никаким политическим пафосом жизненные обстоятельства и обязательства, соединяющие нас изнутри. Это большая боль для меня. Нет, удовлетворенности никакой нет. Есть сожаление об упущенном шансе»[571].

Но Б. Н. Ельцин так и не был осужден. В отличие от ГКЧП, здесь даже формально не было проведено расследование, поскольку у нас судят не тех, кто у власти, а тех, кто эту власть потерял.

В то же время, противозаконность Беловежских соглашений настолько очевидна, что иное определение к ним просто не применимо. Не случайно, во время заседания Госдумы 15 марта 1996 года, на котором обсуждали вопрос о денонсации Беловежских соглашений (об отмене постановления Верховного Совета РСФСР от 12 декабря 1991 г.), раздавались голоса о привлечении к ответственности по статье 64 УК РСФСР лиц, причастных к подготовке Беловежских документов, а депутат В. Жириновский символически потрясал наручниками для виновников гибели СССР.

Б. Ельцин, подписав Соглашение в Беловежье об уничтожении СССР, преступно нарушил Конституцию СССР и РСФСР, Союзный договор 1922 года, принятые законы о порядке выхода республик из Союза, фактически совершил государственный переворот. Беловежский документ не был осужден ни гражданами России, ни Верховным Советом, от имени которого подписан. Не был проведен референдум. За развал СССР могло быть лишь одно решение — отстранение Ельцина от должности Президента России. Но, к сожалению, этого не произошло, поскольку, в то время всеобщее недовольство было направлено на Горбачева. Нередко задают вопрос «Есть ли разница в позициях Горбачева и Ельцина по проблемам союзной государственности»? На этот вопрос дает ответ сам Горбачев. В интервью Эн-Би-Си и «Независимой газете» 11 декабря 1991 года он говорил: