Читать книгу - "Брежнев - Леонид Млечин"

Брежнев приехал в Кремль в назначенное время в хорошем настроении и пригласил Андропова в кабинет. После беседы Леонид Ильич обедал, отдыхал. После семи вечера собрался уезжать на дачу.

— В приемной он задержался и попросил меня закурить его любимую сигарету «Новость», — рассказывал Олег Захаров. — Курить ему запретили, и единственное, что он себе позволял после этого, — побыть иногда рядом с теми, кто курит. В этой роли я и оказался в тот день на несколько минут.

Ничто не предвещало внезапной кончины.

Академику Евгению Чазову 10 ноября 1982 года в восемь утра позвонил охранник Брежнева Владимир Собаченков:

— Евгений Иванович, Леониду Ильичу нужна реанимация!

Довольно странно, что в доме тяжелобольного пациента не было постоянного медицинского поста и врача пришлось ждать довольно долго. Леонид Ильич умер во сне. Но если бы у него произошел сердечный приступ или инсульт, то присутствие врачей (или, вернее, их отсутствие) имело бы критически важное значение.

Когда Чазов примчался (раньше, чем карета «скорой помощи»), то увидел, что Брежнев скончался уже несколько часов назад.

Виктория Петровна вставала в восемь утра — в это время ей вводили инсулин. Леонид Ильич лежал на боку, и она решила, что он спит. Когда Собаченков пришел его будить, он обнаружил, что Брежнев умер, и стал, как учили, делать ему массаж сердца. Но уже всё было бесполезно. Леонид Ильич ушел в мир иной во сне, спокойно и без страданий. Такая кончина всегда считалась счастливой.

Академик Чазов задумался не о медицинских проблемах. Перед ним стояла сложная задача: во-первых, как сказать о смерти Леонида Ильича вдове, Виктории Петровне, а во-вторых, кому первому из сильных мира сего доложить о том, что генерального секретаря больше нет?

«Я не исключал, — вспоминает Чазов, — что телефоны прослушиваются и всё, что я скажу, станет через несколько минут достоянием либо председателя КГБ Федорчука, либо министра внутренних дел Щелокова. Я прекрасно понимал, что прежде всего о случившемся нужно информировать Андропова. Он должен, как второй человек в партии и государстве, взять в свои руки дальнейший ход событий».

Решение Чазова было политическим. Кто первый приедет — тот и наследник.

Андропов в этот ранний час еще не добрался до ЦК. Чазов попросил дежурного в его приемной сразу же соединить Юрия Владимировича с дачей Брежнева. Когда Андропов перезвонил, Чазов, ничего не объясняя, попросил его сразу приехать. Юрий Владимирович не задал ни одного вопроса, но сразу понял, что произошло.

Приехав, он повел себя крайне неуверенно.

«Почему-то суетился, — вспоминает Чазов, — и вдруг стал просить, чтобы мы пригласили Черненко. Жена Брежнева резонно заметила, что Черненко ей мужа не вернет и ему нечего делать на даче. Я знал, что она считает Черненко одним из тех друзей, которые снабжали Брежнева успокаивающими средствами, прием которых был ему запрещен врачами…»

Юрий Андропов в сопровождении Чазова зашел в спальню, чтобы попрощаться с ушедшим из жизни генсеком.

«Андропов вздрогнул и побледнел, когда увидел мертвого Брежнева, — пишет академик Чазов. — Мне трудно было догадаться, о чем он в этот момент думал — о том, что все мы смертны, какое бы положение ни занимали (а тем более он, тяжелобольной), или о том, что близок момент, о котором он всегда мечтал — встать во главе партии и государства. Он вдруг заспешил, пообещал Виктории Петровне поддержку и заботу, быстро попрощался и уехал».

Один из журналистов, ссылаясь на людей, близких к семье Брежневых, писал, что сама Виктория Петровна рассказывала, будто Андропов забрал чемоданчик, который Брежнев держал в спальне. Что же в нем было?

Спрашивали Викторию Петровну. Она не знала. Вспомнила только, как однажды Леонид Ильич со смехом сказал, что в нем «компромат на всех членов политбюро». То же подтвердил и зять Брежнева Юрий Чурбанов. По его словам, Андропов забрал портфель Брежнева, снабженный цифровым замком, который носил охранник генерального секретаря…

Леонид Ильич действительно мог располагать некими материалами, компрометирующими его окружение. По свидетельству Виктора Гришина, генеральный секретарь даже намекал членам политбюро, что знает о них всё. Но, скорее всего, в этом портфеле он привозил на дачу срочные бумаги, чтобы вечером их полистать. Такие же материалы получали и другие члены политбюро, но не решались выносить их за пределы цековского кабинета.

Андропов же забрал эти бумаги не потому, что надеялся прибрать к рукам архив генерального, а повинуясь инстинкту, воспитанному пятнадцатилетней работой в КГБ: секретные документы должны лежать в сейфе…

В морг тело покойного генсека сопровождал один только полковник Владимир Медведев. Ведь Леонид Ильич умер в его дежурство. Больше никого бывший руководитель страны уже не интересовал.

Медицинское заключение подтвердило, что Леонид Ильич скончался от острой сердечной недостаточности:

«Брежнев Л. И., 1906 года рождения, страдал атеросклерозом аорты с развитием аневризмы от брюшного отдела, стенозирующим атеросклерозом коронарных артерий, ишемической болезнью сердца с нарушением ритма, рубцовыми изменениями миокарда после перенесенных инфарктов. Между 8 и 9 часами 10 ноября 1982 года произошла внезапная остановка сердца…»

О смерти Брежнева сначала оповестили начальников управлений КГБ, они доложили своим партийным начальникам.

Например, начальник столичной госбезопасности генерал Алидин узнал, что генсек умер, раньше Гришина, хотя Виктор Васильевич был членом политбюро. В горкоме шло совещание. Алидину принесли записку: «Вас просил позвонить товарищ Федорчук В. В., как только закончится совещание в горкоме партии». Алидин ждать не стал, вышел и позвонил председателю КГБ. Виталий Васильевич сказал ему:

— Брежнев умер.

Алидин сообщил Гришину.

Рано утром к секретарю ЦК Зимянину вызвали заведующего отделом пропаганды Тяжельникова, заведующего отделом внешнеполитической пропаганды Замятина, главного редактора «Правды» Афанасьева, главного редактора «Коммуниста» Косолапова, председателя правления агентства печати «Новости» Толкунова, председателя Госкомиздата Стукалина, заместителя заведующего международным отделом ЦК Черняева.

Зимянин объяснил им, что нужно подготовить два документа — некролог и обращение к партии и народу. Присутствующих разделили на две группы.

— Сейчас мы разведем вас по кабинетам, — сказал Зимянин, — и не выпустим до тех пор, пока не представите документы на утверждение политбюро. Чаем и бутербродами обеспечим.

Зимянин позвонил министру внутренних дел Щелокову:

— Отмени концерт по случаю дня милиции. Соединился с председателем Гостелерадио Сергеем Георгиевичем Лапиным:

— Отмени все легкие передачи.

Анатолия Черняева Михаил Васильевич напутствовал так:

— Посмотри, что писали, когда Суслов умер… О роли партии, о политбюро чтоб было…