Читать книгу - "Крымская война - Алексей Трубецкой"

В анналах дипломатии трудно отыскать другой пример, когда дипломат по личной инициативе и с подобной легкостью взвалил на свою страну столь серьезные обязательства. И в тех же анналах не менее сложно обнаружить личность менее спорную, но и более обворожительную, чем посол Стратфорд Каннинг, виконт Стратфорд де Редклиф^[50]. По словам одного из английских историков «главная ответственность за развязывание Крымской войны должна быть возложена на Стратфорда Каннинга». И хотя, возможно, это обвинение не на сто процентов справедливо, у нас нет сомнений, что Стратфорду принадлежит ведущая роль в развитии событий, которое привело к началу войны.

Каннинг пользовался огромным влиянием в турецкой столице на протяжении шестнадцати лет с несколькими краткими перерывами. Это беспрецедентное влияние распространялось на всю Оттоманскую империю, дипломат, по существу, имел почти неограниченную власть. И султан, и его подданные называли его Великий Элчи («посол»). Евреи, несторианцы, арабы, друзы — все, кто страдал от преследований, притеснений, дискриминации, — обращались к этому англичанину за помощью и защитой. Лорд Раглан^[51], главнокомандующий британскими экспедиционными войсками в Крыму, как-то раз сказал одному из младших офицеров: «Этого желает лорд Стратфорд, а вам надлежит помнить, что желание лорда Стратфорда для меня закон».

Было бы опрометчиво считать Стратфорда обычным послом, исполняющим волю своего правительства. В то время иностранные представители обладали значительно большей независимостью от властей своей страны, чем это имеет место сегодня. «Когда он начинал свою дипломатическую карьеру, — сообщает Лейн-Пул, писавший биографию Каннинга еще в XIX веке, — связь с министерством иностранных дел не могла осуществляться быстро и регулярно. На то, чтобы получить в Константинополе ответ на свой вопрос и указания из Лондона, уходило до четырех месяцев, а к тому времени, когда эти указания приходили, проблема, ради которой их запрашивали, могла отойти в прошлое. Поэтому посланник был вынужден действовать по собственному разумению, беря на себя ответственность. Отчасти из-за удаленности от Англии, отчасти из-за того, что министерство иностранных дел предпочитало не замечать молодого дипломата в течение почти всего периода его первой миссии в Константинополь, он приобрел такую привычку к самостоятельным решениям, которая немыслима для современного посла». Зависимость от инструкций из Англии была неприемлема для человека, который так долго и успешно действовал исключительно по собственной инициативе.

Стратфорд Каннинг приходился двоюродным братом премьер-министру Джорджу Каннингу. В молодые годы он учился в Итоне, где, по его признанию, уже отличался самоуверенностью. Блестящий ученик, но не преуспевший в спорте — лишь однажды ему удалось сыграть в крикет за свою школу в матче с командой Хэрроу, в которой, кстати говоря, играл юный поэт Байрон. Затем Стратфорд поступил в Кембридж, где, как он писал, студенты пользовались «сомнительным преимуществом переходить со ступени на ступень без экзаменов». Университетские занятия Каннинга были прерваны назначением на должность второго секретаря британского посольства в Копенгагене. В 1808 году Стратфорд отправился в свою первую поездку в Константинополь, где спустя год в возрасте всего лишь двадцати четырех лет занял должность полномочного представителя. За несколько месяцев пребывания в Порте молодой дипломат весьма точно оценил обстановку в Оттоманской империи. Своему знаменитому кузену, в то время министру иностранных дел, он написал: «Эту империю разрушат отнюдь не силы, пришедшие с севера или юга, — она прогнила изнутри. Средоточие разложения находится в самом Константинополе».

В 1820 году Стратфорд был назначен посланником в Соединенных Штатах. В Вашингтоне он провел четыре года, чувствуя себя глубоко несчастным. Он жаловался на все — общество, жару, скуку, провинциальность, городские улицы. Единственным достоинством американской столицы он считал чистый воздух.

Сила характера Стратфорда и в равной степени его недовольство назначением на эту должность не укрылись от президента Джона Адамса, который писал:

«Это высокомерный англичанин со вспыльчивым нравом… склонный подавлять окружающих, и я нередко был вынужден ставить его на место тем же способом. Из всех иностранных представителей, с которыми мне довелось общаться, он в наибольшей степени испытывал мое терпение… При этом господин Каннинг с величайшим уважением относится к своему слову и совершенно лишен фальши… Это человек строгих нравственных принципов, придающий большое значение форме и тщательно следующий принятым в нашем обществе правилам. Как дипломату ему недостает гибкости, зато к его несомненным достоинствам следует отнести откровенность».