Читать книгу - "Истории простых вещей - Дмитрий Стахов"

И все же новая резиновая фенечка гламура не что иное, как ретроспекция. Ведь в шестидесятые годы прошлого столетия резиновые сапоги также пришлись ко двору благодаря образам, созданным в кино, такими звездами, как Катрин Денёв или Одри Хепберн. Красотки в резиновых сапогах, болоньевых плащах и трогательных косынках не оставляли равнодушными никого. Начиная с восьмидесятых годов, после появления новых технологий и материалов (например, специальных сохраняющих тепло вкладышей, красителей и т. п.), позволивших воплотиться самым смелым дизайнерским фантазиям, сапоги поднимаются на щит высокой моды и становятся модным элементом одежды. Нарочитая простота всегда давала и дает ощущение свободы. В крайних случаях — вседозволенности, а стильно одетые люди в резиновых сапогах выглядят неизменно эпатажно. А уж про полезность резиновой обуви сказано-пересказано. Даже Михаил Булгаков не преминул отметить в повести «Собачье сердце»: «Вы, господа, напрасно ходите без калош в такую погоду, — перебил его наставительно Филипп Филиппович. — Во-первых, вы простудитесь, а во-вторых, вы наследили мне на коврах, а все ковры у меня персидские…»

В России мировая мода на дизайнерские резиновые сапоги проявилась лишь недавно. Причиной тому стали снежные и не очень холодные, со многими оттепелями, зимы. Но вне зависимости от погодных условий наша любовь к резиновым сапогам носит весьма специфический характер. Ведь резиновым сапогам можно отвести отдельную главу в истории нашей страны. Если в западных странах резиновые сапоги вызывают в уме образ охотников, фермеров, путешественников, то в России резиновые сапоги в первую очередь ассоциируются с лесоповалом, местами лишения свободы, в лучшем случае с командировкой в подшефный колхоз, уборкой картофеля студентами, выездом на овощную базу научных сотрудников. А корпулентные тетки в оранжевых безрукавках, укладывающие шпалы? Эти несчастные, бывшие совсем недавно «гордостью» развитого социализма, очень бы повеселились, скажи им кто-нибудь, что зарубежные кинодивы щеголяют в купленных за сумму, превосходящую их годовую зарплату, резиновых сапогах. Так что единственное приятное воспоминание о резиновых сапогах — это детство. Хотя раньше они и были поскромнее, чем сегодня, но все же — яркими, цветными, а самое главное, лишь в них и только в них разрешалось до одури шлепать по лужам.

Вообще же резиновым сапогам нет и двухсот лет. Это XIX век дал миру технологию производства синтетического каучука, что сделало возможным производство резиновой обуви. Началось все на самом деле с калош. Причем сразу после появления эта практичная обувь стала не только предметом первой необходимости, но и символом щегольства. Особенно — среди деревенских жителей, которые калоши носили не столько в сырую погоду, сколько из-за желания помодничать, причем чаще других — молодые женщины, щеголеватые парни и молодые мужчины из зажиточных семей. Особенно быстро стали распространяться калоши среди деревенских парней, для которых атрибуты «чужого» городского мира служили доказательством умения зарабатывать и тратить деньги. Вот что пишет Владимир Иванович Немирович-Данченко в очерках об Архангельске: «В окрестностях Архангельска деревенские парни ходили по праздникам в черных сюртуках, в калошах, с дождевыми зонтиками в руках при совершенно сухой и ясной погоде, в необыкновенных галстуках, давивших им горло». О том же писал и Антон Чехов. Вспомним гениальную повесть «В овраге»: «Сын сельского фабриканта Анисим Цыбукин приехал домой за три дня до своей свадьбы во всем новом. На нем были блестящие новые калоши, и вместо галстука красный шнурок с шариками». Примерно такое же описание сельского щеголя мы встретим и у Глеба Успенского в «Нравах Растеряевой улицы», где описан костюм молодого самоварщика, собравшегося на богомолье: «Он был одет во все новое. Несмотря на жару, на голове драповый картуз; на плечах, кроме сюртука, — драповая же ватная чуйка с бархатным высоким воротником, шея повязана носовым платком, узкие выростковые сапоги, надетые на шерстяные чулки, и, наконец, глубокие калоши».

Да, калоши пришли в деревню из города и стали модной деталью костюма, знаком сельского пижонства. В городской же среде калоши в первую очередь были символом достатка, их отсутствие — знаком бедности. У Чехова можно найти массу примеров, когда подчеркивается бедность героя именно тем, что у него не было этой важной детали гардероба. Например, в описании бедного студента: «Молодой человек, лет восемнадцати, с овальным как яйцо, безусым лицом, в поношенном облезлом пальто и без калош старательно вытирает свои большие неуклюжие сапоги о подстилку, причем старается скрыть от горничной дырку на сапоге, из которой выглядывает белый чулок».

Конечно, калоши стали сегодня анахронизмом. Придя в деревню из города, они так там и остались. Придумали их то ли индейцы Южной Америки, которые погружали ноги в каучук, то ли древние галлы, которые для защиты от грязи носили футляры для обуви — «gallicae». В любом случае рождением защитной обуви мы обязаны появлению каучука. В XIX веке вся резиновая промышленность выпускала в основном калоши. В 1792 году англичанин Самуэль Пиль запатентовал свой метод изготовления тканей, пропитанных скипидарным раствором каучука, а через десять лет другой англичанин, сапожник Рилли, изготовил из такой ткани первые чехлы для обуви, похожие на лапти, которые надевались поверх туфель и сапог, они-то, скорее всего, и стали прототипом калош. Осенью они были незаменимы, но летом начинали плавиться, а в мороз, напротив, — трескаться. Эту проблему пытался решить в 1823 году Чарлз Макинтош, открывший знаменитую фирму по производству плащей-дождевиков. Он смешивал каучук с различными наполнителями (сажей, маслами, серой), пытаясь изменить его свойства. И лишь в 1839 году американский исследователь Чарлз Гудьир, случайно нагрев кусок такой ткани, открыл метод вулканизации, с помощью которого каучуковую смесь превращают в резину.

…В 1859 году в Петербург прибыл немецкий предприниматель Фердинанд Краузкопф, который открыл там фабрику резиновых изделий, ставшую вскоре самым известным производителем калош в России, а затем и в СССР, но уже под названием «Красный треугольник». В 1860 году фабрика выпускала до тысячи пар калош в день. Вскоре она начала экспортировать свои изделия в Европу…

Незаменимыми и всегда востребованными калоши остаются в Азии и на Кавказе. Их носят как на босу ногу, так и на сапоги, называемые «ичиги». В российских деревнях калоши тоже не выходят из моды, а валенки с калошами вещь незаменимая. «Без галош элегантнее — это ложь! Вся элегантность от наших галош» — такой слоган придумал когда-то Владимир Маяковский для «Росрезинотреста», использовавший, как видим, вариант «галоши».

Если сапоги вернулись в моду, почему бы не вернуться и калошам? А заодно, кстати, и ботикам. Эти резиновые изделия надевались поверх выходной обуви и были, так сказать, двухсоставными: низ — из резины, по типу калош, верх — из войлока тонкой выделки или из кожи, с подкладкой или без. Верх ботика застегивался на особые пуговицы, а в стельке имелась специальная выемка для каблука. Помочь даме снять или надеть ботики считалось большой честью. И гимназистки сбивали, как в песне поется, рыхлый снег с каблучка, скорее всего, ботиков. Пик популярности ботиков — начало XX века. Конкуренции с валенками после революции эта буржуазная обувь не выдержала, хотя некоторые дамы хранили свои ботики и даже передали их по наследству. Удивительно, но второе рождение ботиков, уже полностью резиновых, пришлось на годы, когда Советский Союз вернулся к раздельному обучению в школах мальчиков и девочек. Из чего, конечно, не следует, что без раздельного обучения ботиков нам не дождаться. Ведь мода, как известно, капризная штука.