Читать книгу - "Кельты анфас и в профиль - Анна Мурадова"

Насилие царило не только на земле, но и на воде. Ирландское море и Гебридские острова находились в руках ирландских морских разбойников, которые хозяйничали там до появления викингов. Именно они в свое время похитили святого Патрика, если помните. Пираты носились по водным просторам на лодках, называемых «курах». Делали эти курахи так: деревянный каркас обтягивали дублеными бычьими кожами, а швы между кожами замазывали коровьим жиром. Посередине обтянутой кожей снаружи и изнутри лодки устанавливали мачту с парусом. Курахи были легкими, но прочными за счет гибкости. Конструкция оказалась настолько удачной, что их использовали на западном побережье Ирландии аж до XX века. А в 1976 году известный путешественник Тим Северин построил такую лодку, чтобы повторить плавание святого Брендана, который, по преданию, доплыл на курахе аж до Америки.

Можно представить себе, каким быстрым и надежным казалось это средство передвижения веке в пятом, когда ирландские пираты наводили ужас на жителей побережья, появляясь из-за горизонта на своих маленьких (иногда всего из одной бычьей шкуры) лодочках. Известный бриттский автор святой Гильда стал свидетелем набегов ирландских и пиктских пиратов на римскую Британию.

«Мерзейшие банды скоттов (то есть ирландцев. —А. М.) и пиктов, нравами отчасти разные, но согласные в одной и той же жажде пролития крови колодники, более покрывающие волосами лицо, чем постыдные и к постыдным близкие части тела — одеждой» — так описывает внешность пиратов святой. Вид разбойников для человека, воспитанного в духе римской культуры, хорошо знавшего произведения Вергилия, Овидия и таких церковных авторов, как Кассиан и Иероним, был мало того что диким, так вдобавок и оскорбительным.

Однако привычка воевать совсем раздетыми или почти не одетыми происходила не от крайней бедности пиратов, а от древней воинской традиции. Еще греческий автор Полибий за много веков до Гильды рассказывал о наемниках в войсках кельтов, которые не стригли волос, не брили бород и сражались обнаженными. По всей видимости, отсутствие одежды и доспехов должно было устрашить врага — мол, не боимся мы вас настолько, что даже тело не прикрываем. А может быть, этот странный воинский обычай объяснялся каким-то иным образом, и нагота носила некий не совсем понятный современным людям священный смысл.

Но домысливать и пытаться объяснить этот обычай я с вашего позволения не стану. И поскольку читательницы, возможно, представят себе длинноволосых полуобнаженных красавцев, точь-в-точь как на рекламных картинках в гламурных журналах, играющих мускулами и щеголяющих легкой богемной небритостью, на всякий случай предупрежу: нигде ни разу эти воины прекрасными не названы… Да, и еще: нигде не написано про то, как обнаженные воины сражали наповал своей красотой кельтских женщин-воительниц. Поэтому развивать столь волнующую тему, увы, не будем.

Вернемся к разбойникам.

Разбой во всех его проявлениях — будь то морские набеги или угон скота — считался достойным делом для мужчины. Молодые неженатые юноши объединялись в группировки, которые в современном обществе назвали бы преступными. Эти (да простят меня историки!) бандформирования обитали отдельно от чуть более спокойного ядра общества, вдалеке от жилья. Юноши занимались охотой и грабежами и жили себе в лесах и на пустошах вне закона и в свое удовольствие. В Ирландии их называли фениями (fian). В средневековой ирландской литературе фении всячески порицаются и считаются пережитком языческого прошлого. Вполне вероятно, что дело тут не в том, что фении творили разбой (кто его так или иначе в то время не творил?), а в особых ритуалах, которые объединяли разбойников, — во все века мужские братства, включая современные молодежные группировки, выбирают свою манеру одеваться, свои знаки различия и так далее. Из ирландских текстов не всегда понятно, чем отличались разбойники от обычных людей, но упоминания об особой стрижке и татуировках фениев позволяют нам получить некие нечеткие «штрихи к портрету».

Кто же подавался в разбойники? Как правило, выходцы из благородных семей, не получившие наследства, то бишь безземельные и не обремененные семейными узами. Среди них встречались даже сыновья королей. По всей видимости, королям не приходилось краснеть за таких сыновей. В конце концов, сами короли занимались ровно тем же, но в других масштабах…

Такой образ жизни фении вели до того самого момента, когда отец или другой родственник умрет и оставит им наследство. Поскольку благородные родители фениев проводили изрядную часть времени в битвах и поединках, ждать наследства приходилось не так уж долго: годам к двадцати у большинства появлялась возможность вступить во владение имуществом и оставить поднадоевший разбой. С получением наследства бандит становился добропорядочным землевладельцем, остепенившись, женился, но… мы-то уже знаем, что порядочный человек в любой момент был готов устроить побоище из-за куска свинины.

Позже, в XVIII и XIX веках, в Западной Европе стали идеализировать Средневековье, и образ разбойника, в том числе и фения, превратился в эдакую романтическую картинку — благородный, бесстрашный, вольный, независимый, конечно же, в чем-то наивный, но справедливый… Но честно говоря, не думаю, чтобы писатели или читатели эпохи романтизма испытали бы большую радость, попадись они настоящим фениям на большой дороге…

Возникает вопрос — почему же вольные и независимые воины грабили и убивали направо и налево безнаказанно? Куда смотрели власти? А властям наличие таких разбойников, то есть, простите, бесстрашных героев, было выгодно. Некоторые из фениев, по всей видимости, имевшие самый высокий статус, могли состоять на службе у короля. Есть упоминания о том, что фении охраняли королевские покои, а также заступались за женщин, которым не выплатили причитающиеся по закону деньги (например, выкуп за невесту). Историки предполагают, что фении могли быть своеобразными «полицейскими отрядами» при королях.

О воинском сословии можно рассказывать еще долго: практически в любой ирландской саге речь идет о военных действиях и стычках отдельных героев, а античные авторы наперебой рассказывают о том, насколько воинственными были древние галлы, бритты и другие братские народы. Если представить, какой была повседневная жизнь в обществе, где постоянно кто-то с кем-то воевал, за кого-то мстил, сводил счеты, становится немного не по себе: ни дать ни взять постоянные разборки криминальных группировок, совсем как в лихие девяностые. Но прежде чем проводить параллели с современными событиями, неплохо бы представить себе, что древние кельтские (и не только кельтские, кстати) воины воспринимали войну не как убиение себе подобных ради собственного самоутверждения, а как выполнение священных ритуалов и обретение славы немеркнущей. Героическая жизнь и героическая смерть воина на поле битвы обеспечивали ему бессмертие. А ради этого, по тогдашним представлениям, стоило постоянно и рисковать жизнью, и убивать противников, даже если в их числе по роковому стечению обстоятельств окажутся друзья и родственники. Одним из самых пронзительных эпизодов в древнеирландской литературе считается повесть о битве двух героев, двух названных братьев, Кухулина и Фер Диада. Перед поединком они вспоминают, как вместе учились премудростям боевого искусства, которое вынуждены обратить один против другого. Их битва у брода было долгой и изнурительной — несколько дней никто не мог победить.