Читать книгу - "Красный и белый террор в России 1918-1922 гг. - Алексей Литвин"

ВЧК и ревтрибуналы, особенно при проведении массового террора, опирались на многочисленные силовые структуры Советского государства. Все они специальными приказами вынуждены были участвовать в карательных акциях. Осенью 1918 г. член коллегии Наркомата внутренних дел РСФСР В. Тихомирнов и начальник управления милиции А. Дижбит в приказе № 3 осуждали тех милиционеров, которые заявляли о своей нейтральности к контрреволюционным выступлениям, полагая своей обязанностью только защиту личной и имущественной безопасности граждан. «На советской милиции, — писали эти руководители, — как первейшая обязанность лежит охрана прав рабочего класса и беднейшего крестьянства. Для советской милиции спекулянт, мешочник, всякое лицо, нарушающее распоряжения центральной или местной власти о твердых ценах, правила распределения между гражданами продуктов и товаров — больший преступник, чем преступник и вор обыкновенный». С мест докладывали, что этот приказ стал выполняться, когда в милицию пришли коммунисты^[118]. Милиционеры участвовали в арестах подозреваемых, подавлении крестьянских выступлений, реквизиции хлеба и т. д.

Для ликвидации крупных антибольшевистских крестьянских, рабочих, солдатских и матросских выступлений использовались части Красной Армии, внутренние войска (ВОХР), части особого назначения (ЧОН), продовольственные отряды и продовольственная армия. Внутренние войска были созданы постановлением совета рабоче-крестьянской обороны 28 мая 1919 г. Они объединили красноармейские отряды, состоявшие до этого в ведении Наркомпрода, Главвода, Главсахара, Главнефти и прочих ведомств, за исключением войск железнодорожной и пограничной охраны. Общая численность этих войск устанавливалась в 120 тысяч человек^[119]. Продовольственные отряды и продовольственные армии действовали в сельских районах страны. Их численность колебалась от 23 201 бойца в октябре 1918 г. до 62 043 человек к декабрю 1920 г.^[120]. Части особого назначения — военно-партийные отряды — создавались на основании постановления ЦК РКП(б) от 17 апреля 1919 г. для борьбы с контрреволюцией из коммунистов, комсомольцев и рабочих активистов. В декабре 1921 г. в ЧОН числилось кадрового состава 39 673 чел. и переменного — 323 372 чел.^[121].

Но главным проводником террора была ВЧК, руководителем политики его осуществления — большевистское руководство. ЦК РКП(б) в послании чекистам сообщал: «Необходимость особого органа беспощадной расправы признавалась всей нашей партией сверху донизу. Наша партия возложила эту задачу на ВЧК, снабдив ее чрезвычайными полномочиями и поставив ее в непосредственную связь с партийным центром». Лацис подчеркивал, что ВЧК создавалась «главным образом как орган коммунистической партии», Ленин полагал, что каждый коммунист должен быть чекистом и что во главе местных ЧК должны быть члены партии с двухлетним стажем^[122].

Всероссийская чрезвычайная комиссия при СНК РСФСР по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией и преступлениями по должности (ВЧК) была создана 7(20) декабря 1917 г. по инициативе Ленина. Председателем ее стал ф. Э. Дзержинский^[123], сотрудниками в разное время были видные советские государственные и партийные деятели. Большинство сподвижников Ленина считали формирование ВЧК естественным и необходимым для защиты революции и осуществления диктатуры пролетариата. Историк-большевик M. Н. Покровский обосновал это так: марксисты планировали «буржуазную реакцию» на захват власти. «При этом рисовалась картина сопротивления сравнительно тонкого слоя, сильного не численностью, а накопленными богатствами, частью умело спрятанными, да поддержкой буржуазии других стран… Рисовалась, значит, такая картина: с одной стороны — масса, борющаяся за революцию, с другой стороны — кучки реакционеров. Что и на стороне реакции может оказаться тоже масса, это не то чтобы совсем не учитывалось, но, несомненно, оставалось вне поля ясного сознания»^[124]. Вот эта сопротивляющаяся большевикам масса и вызвала появление учреждения, не стесненного в своих действиях никакими законами. Этого объяснения властей придерживался Ленин, когда «логикой борьбы и сопротивлением буржуазии» обосновывал «самые крайние», «самые отчаянные, ни с чем не считающиеся приемы гражданской войны». И успокаивал, что там, где не будет такого бешеного сопротивления буржуазии, не будет того насилия и кровавого пути, «который нам навязали господа Керенские и империалисты»^[125]. Эта скорее пропагандистская, самооправдывающая точка зрения не может быть принята, так же как и противоположная, согласно которой красный террор и введение военного коммунизма были «сопряжены не столько с реальными условиями тех или иных моментов в истории страны, сколько с самой идеологией ленинизма, с первородным грехом большевизма»^[126].