Читать книгу - "Вселенная Айн Рэнд - Гэри Вайс"

Такова теория, грубая и бескомпромиссная. Но ведь есть еще и реальность, в которой вполне возможны были компромиссы — в тех случаях, когда затрагивались личные интересы Рэнд.

На протяжении всей своей жизни Рэнд громко критиковала все правительственные программы, призванные помогать пожилым и неимущим гражданам. Она насмерть стояла против программы Medicare с самого первого дня, когда администрация Кеннеди только начала ее проводить. В выпуске бюллетеня «The Objectivist Newsletter» за январь 1963 года Рэнд высмеивала «гуманитарные» (именно так — в кавычках) проекты, которые, как ей казалось, обязательно будут «навязываться политическими средствами, следовательно, силой, огромному множеству человеческих существ».

«Программа медицинского обслуживания престарелых — яркий пример подобного проекта, — писала она. — „Разве не желательно, чтобы пожилые люди были обеспечены медицинской помощью в случае болезни?“ — спрашивают его сторонники. Исходя из контекста, ответ очевиден: „Да, конечно, желательно“. У кого найдется причина сказать нет? Как раз на этом мыслительный процесс коллективистского разума прерывается, дальнейшее — в тумане».

Этот «туман», продолжала она, «застилает собою такие факты, как порабощение и, следовательно, уничтожение медицинской науки, регламентация и раздробление медицинской практики, отказ от профессиональной этики, свободы, карьеры, амбиций, успеха, счастья, самой жизни для тех людей, которые должны обеспечивать достижение этой „желательной“ цели: я имею в виду врачей».

Проект программы увяз в Конгрессе: ему не давала хода перепуганная оппозиция от организованной медицины и правых. Однако чуть позже, в 1965 году, он все же был утвержден, и последователи Рэнд продолжили свои выступления против государственного медицинского обслуживания. В 2008 году, высказываясь за внесение изменений в эту программу, Ярон Брук сформулировал объективистскую позицию по поводу оплачиваемой государством медицинской помощи престарелым. Эта позиция сводится к отказу от подобной помощи: «Если правительство гарантирует народу медицинское обслуживание, то цены должны взлететь до небес. Если счета за медобслуживание станет оплачивать кто-то другой, потребитель будет требовать для себя максимум медицинских услуг, не задумываясь об их реальной стоимости». Брук продолжает ратовать за «возврат к действительно свободной системе, где каждый индивидуум со всей ответственностью сознает стоимость оказываемых ему медицинских услуг». Такой подход обязательно «выпустит на волю всю мощь капитализма в медицинской сфере, и это неизбежно приведет к появлению медицины высокого уровня, которая будет американцам по карману. Давайте искать пути поэтапного сокращения государственного вмешательства в медицину».^[46]

Во всем этом нет ничего особенно удивительного, если не принимать во внимание, что сама Айн Рэнд пользовалась государственной программой Medicare.

Под конец жизни, когда у ее мужа, Фрэнка О’Коннора, развилась деменция, Рэнд поняла: даже автору бестселлеров не хватит денег, чтобы удовлетворить все нужды человека преклонного возраста. У Рэнд был рак легкого, а Фрэнк страдал от болезни, лечение которой требовало интенсивной терапии и стоило бешеных денег. Эва Прайор, социальная работница, которая обслуживала Рэнд, рассказала в «Ста голосах», что ее знаменитая клиентка подала заявление на участие в Medicare и программе социального страхования. А ведь именно эти две государственные программы должны были в первую очередь погибнуть под пятой объективизма. Рэнд всю жизнь платила налоги, финансируя программу социального страхования, поэтому не видела в своем поступке никакого противоречия. Но Medicare?

Программа, против которой она выступала с самого начала? Программа, которая порабощает медицинскую науку?

Прайор и Рэнд, разумеется, спорили. Соцработница вспоминала: «Сначала мы достигли согласия по поводу корыстолюбия. Она была вынуждена признать, что такое явление, как корыстолюбие, существует. Врачи могут стоить гораздо больше, чем приносит продажа книг, и она может попросту разориться на счетах за лечение, не признавая этого факта^[47]». Рэнд «считала, что индивидууму не следует принимать ничью помощь», однако сама принимала ее. Когда на кону оказались экономические интересы самой Рэнд, то несчастные порабощенные врачи превратились в корыстолюбцев с загребущими руками — в «корыстолюбцев» в самом обычном, не рэндианском смысле этого слова, то есть в людей цепких, эгоистичных (опять-таки не в рэндианском смысле), причиняющих вред окружающим.

Дело было сделано. «Вопрос был уже не в принципиальном согласии или несогласии. И для нее, и для Фрэнка это было необходимо».^[48] Так реальность разрушила идеологические грезы.

Советую вам прочитать антологию «Капитализм», в особенности эссе Алана Гринспена «Посягательство на неприкосновенное». Это поможет вам понять, насколько на самом деле примечателен поступок Рэнд. В этом эссе, отражающем официальную рэндианскую доктрину, Гринспен говорит: «Именно „корыстолюбие“ бизнесмена, или, точнее, поиски выгоды, и есть непревзойденный защитник потребителя». Ошибка «коллективистов», утверждает он, состоит в том, что они отказываются видеть, как «это же своекорыстие вынуждает бизнесмена быть честным в делах и выпускать качественный продукт».^[49]

Как же получилось, что Рэнд не захотела, чтобы корыстолюбие врачей стало ее надежным защитником? А как насчет миллионов людей по всей Америке, которые зависят от программы Me dicare? Допустимо ли для них не полагаться на корыстолюбие, как на надежнейшего защитника? Разрешается ли им, в виде исключения, отступить в этом вопросе от объективистской идеологии, как сделала Рэнд?

Если бы у Рэнд были дети, ходили бы они в государственную школу? Учились бы в государственном университете — Техасском, например? Учила бы Тара Смит ее внуков основам философского учения, которое выступает против того, чтобы государство учреждало учебные заведения вроде Техасского университета?^[50][51] Кто-то, возможно, назовет это лицемерием и будет не совсем прав, хотя и достаточно точен. Можно выразиться более вежливо, сказав, что в поведении Рэнд наблюдаются противоречия, которых, по мнению Рэнд, в принципе не бывает. Или, может быть, у объективизма нет никаких практических целей, кроме поддержки экономических интересов людей, которые его финансируют: рациональных, сосредоточенных на собственной выгоде, какие окружали меня в отеле «St. Regis», несмотря на то что объективизм потенциально угрожает уничтожить их всех, включая свою основательницу.