Читать книгу - "Милорадович - Александр Бондаренко"

Знать бы, кому еще простил бы Павел Петрович подобное поведение? И можно ли после того утверждать, что государь не ценил Суворова?

«В два года после смерти Екатерины II русская армия совершенно преобразовалась по наружному образованию и составу»^[198].

* * *

Михаил Андреевич стал шефом Апшеронского полка 27 июля 1798 года, а 31 октября полк стал называться «мушкетерским генерал-майора Милорадовича», потому как в тот самый день «полки получили наименования по шефам»^[199].

Подобное переименование — серьезная ошибка Павла I. Петр I, формируя регулярные полки, вначале также называл их по именам полковников, но потом, «…чтобы солдаты больше полюбили знамена, под которыми они сражались, он дал русским полкам имена русских земель, и в полку были знамена с гербом той земли, именем которой назывался полк. Через это солдат почитал себя принадлежностью государства, так как он служил в полку, носившем имя одной из частей государства; а когда полки прозывались именами генералов, те же солдаты считали, что они принадлежат этим генералам»^[200].

«Апшеронский, 81-й пехотный… полк принадлежит к числу славнейших полков русской армии; 9 июля 1724 года, из находившихся в Персидском походе частей войск: одной роты гренадерского Зыкова полка, четырех рот Великолуцкого и четырех рот Шлиссельбугского полков, сформирован был двухбатальонный полк, названный Астрабадским пехотным полком. 7 ноября 1732 года новый полк был переименован в Апшеронский»^[201].

В боевой летописи полка — подавление восстания в Дагестане в 1725 году, «Донская экспедиция» и взятие Азова в 1736-м, походы в Крым в 1736—1739 годах, Шведская война 1741—1743 годов; в Семилетнюю войну апшеронцы отличились при Гросс-Егерсдорфе, Цорндорфе, Пальциге, Куннерсдорфе и взятии Берлина, а после того было еще два похода в Польшу и две турецкие войны, причем во второй из них полк, под знаменами Суворова, дрался при Фокшанах, Измаиле, Рымнике… Без сомнения, это был один из лучших боевых полков.

«Все войска были расписаны на 12 дивизий или инспекций, и Апшеронский полк попал в Литовскую инспекцию; вслед за тем от полка отделены гренадерские роты, которые вместе с двумя гренадерскими ротами Муромского полка образовали сводно-гренадерский батальон под командой Апшеронского полка подполковника Дендригина^[202]».^[203] Полковая квартира находилась тогда в старинном польском городке Ровно. «Город был грязен»^[204].

Граф Ланжерон говорил о переходивших в армию гвардейских офицерах, что «…в 20 или 25 лет они отправляются командовать полками, поправлять там свое состояние, уплачивать свои петербургские долги, царствовать в провинции и выжидать чина генерал-майора»^[205]. Насчет двадцати лет он несколько утрировал. Зато в павловское время в каждом полку появился шеф в чине генерал-майора. Шефы эти нередко командовали бригадами, куда входил полк, но чаще — не имели других должностей.

«Император Павел ввел шефов полкам… Шефы имели непосредственное отношение к своим полкам; они обыкновенно жили в местах их расположения, имели от полка особого адъютанта (шефского); старший штаб-офицер в полку назывался командиром полка, управлял строевыми и хозяйственными его делами, докладывая обо всем шефу»^[206].

«В России полковые командиры, вышедшие из гвардии, часто не имеют ни малейшего представления о службе в мирное время и еще менее пригодны для боевой службы. Между тем почти все полки раздаются подобным образом; на десять полковых командиров приходится по меньшей мере 4 или 5 на гвардию и только 5 или 6 на армию»^[207].

«Хотя некоторые офицеры армии и имеют образование и отличной службой могли бы надеяться на высшие чины, но 30 тысяч телохранителей, имеющих 800 адептов на все лучшие звания, преграждают им путь…

Преимущество двух чинов перед армией 800 офицеров есть зло неизъяснимое, 10 лет службы не всегда достойному и образованному человеку дают чин полковника, подчиняя неопытному старого, поседелого в боях воина, и сей рассадник штаб-офицеров, наводняя армию старшими чиновниками, отнимают у прочих ревность к службе, порождая зависть и взаимную ненависть»^[208].

Командиром Апшеронского полка был подполковник С.Т. Карпов, которого через год заменил Иван Никитич Инзов (1768—1845), прибывший в полк почти одновременно с Милорадовичем. Если про Карпова мы ничего фактически сказать не можем, то Инзов, безусловно, впоследствии стал одним из самых известных генералов Александровской эпохи. Имя его на слуху, но только по одной причине: Иван Никитич был Бессарабским наместником в то время, когда в Кишиневе находился ссыльный поэт Александр Сергеевич Пушкин.

В гвардии Инзов не служил — он начинал в Сумском легкоконном полку, где был произведен в корнеты, и вскоре перешел в Московский гренадерский полк. В отличие от Милорадовича, имевшего за плечами недолгий Шведский поход, Иван Никитич изрядно повоевал и с турками, и с поляками. Понятно, что по своим заслугам и опыту именно он должен был бы стать полковым шефом, но всё определили происхождение и связи Михаила Андреевича. Отношения между этими людьми никогда бы не сложились, если б не счастливый характер Инзова, его жизненный опыт и навыки настоящего строевого офицера, командира.

«Отчуждение всякого самолюбия, при уме простом, но здравом, строгой отчетливости и правоте, во всем его руководствовавшей, равно заставляли Репнина и Милорадовича, Кутузова и Каменского, Чичагова и Тормасова, Барклая-де-Толли и Беннигсена, Рудзевича и Сабанеева, людей совершенно противоположных между собою, чтить Инзова уважением и от всех подчиненных привлекали ему любовь и преданность безграничную»^[209].