Читать книгу - "Алла Ларионова и Николай Рыбников. Любовь на Заречной улице - Лиана Полухина"

В том, что Пасечник не повторил Савченко, заслуга не столько режиссера, сколько, думаю, Николая Рыбникова. Находясь под «гипнозом» только что сыгранной роли, он, тем не менее, смог найти другие краски для обрисовки своего нового героя, другие ходы для раскрытия его характера.

И еще. В «Высоте» строительству домны, конфликтам, возникающим в его процессе, героике труда отведено гораздо больше места, чем в «Весне на Заречной улице». Производственные коллизии, казалось, вот-вот заглушат лирическую линию фильма… Но благодаря игре Рыбникова, не игре даже, потому что сыграть так невозможно, это надо чувствовать, и, конечно, Инне Макаровой, которую присутствовавший на съемках писатель Евгений Воробьев называл своим соавтором, центром фильма стала любовь их героев, а не эти коллизии.

Режиссер Эмма Петровна Дукельская (в ее послужном списке такие картины как «В зоне особого внимания», «Портрет жены художника», «Батальоны просят огня») вспоминает съемки фильма «Высота», на котором она, делавшая тогда первые шаги в кино, работала помощником режиссера и по совместительству его ассистентом:

«Когда я подключилась к работе, подбор актеров на роли уже шел. Но отобранные кандидатуры, в том числе и на главную роль – Николая Пасечника, ни режиссера А. Зархи, ни оператора В. Монахова, ни меня (а подбор актеров был одной из основных моих функций) не устраивали: кто не подходил по возрасту, кто по своим актерским данным, кто примелькался на экране… Я знала, что уже на выходе фильм „Весна на Заречной улице“, где главную роль превосходно сыграл молодой актер Николай Рыбников, и предложила пригласить в „Высоту“ его.

В то время существовала такая практика: актеров вводили в штат киностудии. Рыбников был „приписан“ к Одесской киностудии. Мы позвонили туда, и вскоре я встречала его в московском аэропорту. Имя Николай Рыбников уже набирало силу, но на поведении самого актера это никак не отражалось: одет скромно, держится просто – на всех он произвел хорошее впечатление. Он дал согласие сниматься, и с того момента весь подбор актеров был „под Колю“.

Перед „Высотой“ я работала на фильме „Первый эшелон“, в котором удачно были подобраны актеры класса эпизода: Хорен Абрамян, Владимир Поболь, Леонид Чубаров, младший брат Олега Борисова Лев Борисов… Со временем все они обретут известность. В „Первом эшелоне“ они играли целинников. Прибыв всей командой в распоряжение А. Зархи, стали членами бригады монтажников-высотников, которой руководил Пасечник.

Фильм снимался на удивление легко. Не было никаких чрезвычайных происшествий ни на съемочной площадке, ни вне ее, в киногруппе. Я понимала тогда, а позже осознала более четко: это Рыбников создавал особую атмосферу вокруг себя.

Он не держался отъединенно, не требовал к себе, как к исполнителю роли главного героя, исключительного отношения. Никогда не был ни слишком веселым, ни чересчур мрачным. Был улыбчивым, добрым, расположенным к общению.

Наполненность его души, подобно глубокому колодцу, непрестанно пополняемому подпочвенными водами, не иссякала. Каждому артисту нужен хороший режиссер, Рыбников, в свою очередь, был хорошим актером для режиссера. Он не то чтобы добросовестно и профессионально грамотно выполнял его указания, а, получив импульс, действовал дальше самостоятельно. Цепочка получалась такая: импульс – реакция – рождение образа.

Сьемки „Высоты“ проходили на одном из заводов в Днепродзержинске. По сценарию монтажники-высотники возводили домну. Декорации были построены на территории завода. Работал Рыбников без дублера. Съемки не всегда были комбинированные, так что опасность возникновения экстремальной ситуации была. Но Рыбников не боялся риска. Однажды на каком-то дубле он, забыв рукавицы внизу, съехал по канату без них. Естественно, содрал кожу на ладонях. Но – никаких жалоб, сам, говорит, виноват: сверху не докричишься, чтобы рукавицы принесли, а самому спускаться – время потеряем, и солнце уйдет.

Когда наступила осень, и надо было уезжать, решили заснять эпизод, где Пасечник взбирается на самый верх по мокрой конструкции, впрямую, без комбинированного монтажа. А холод, дует ветер, вдобавок ветродуй подключен. Настоящий ураган! Мы внизу стоим, волнуемся. Дрожим не столько от холода, сколько от страха за Колю. У меня в руках термос с кофе и коньяк для него, чтобы сразу, как спустится, согрелся. Он же – ничего! Слез и еще нас успокаивал.

Ведь какие трудности преодолевал, а создавалось впечатление, что роль эта была для него легкой. Вот сейчас он – Рыбников. А стоит надеть ему „брезентуху“ верхолаза – и уже он Пасечник. И тот и другой – настоящие.

Жила киногруппа в двухэтажном доме типа рабочего общежития. Состояла она в основном из молодежи. Этой молодежной компанией мы и проводили свободное время. Индустриальный Днепродзержинск для развлечений был мало оборудован – мы развлекали себя сами. Как-то сходили в цирк. Еще было несколько культурных мероприятий. Коля, конечно, был с нами. Он принимал участие во всех розыгрышах, которые устраивали актеры.

Теперь я понимаю, что только по молодости можно было так разыгрывать Марину Стриженову, как они ее разыгрывали.

Жила Марина в маленькой угловой комнате с балконом, на втором этаже. Когда к ней приезжал Олег Стриженов, ее муж, ребята устраивали под этим балконом шумное веселье: пели серенады, что-то выкрикивали, громко смеялись – словом, допоздна не давали им спать… Как-то здорово напугали Володю Поболя – его вообще чаще других разыгрывали. На первом этаже стоял пустой шкаф. И вот, поздно вечером, когда Володя был на этаже один, он вдруг заметил, что из шкафа сквозь щели пробивается свет через короткие промежутки, будто кто-то там пыхтит сигаретой…

Так оно и было, но он-то не знал. И очень испугался.

Дурачились вовсю. Сговорившись заранее, могли весьма натурально (артисты ведь!) какую-нибудь сцену разыграть, чтобы подшутить над товарищем.

Чего не было – так это пьянок. Как ни трудно в это поверить, особенно сегодня.

Вспоминаю, когда я работала с чехами, которые снимали под Харьковом военные эпизоды своего фильма, ко мне обратились чешские актеры с вопросом, почему я не занимаюсь их досугом. Не об экскурсиях речь. Где лошади, спрашивали они? Бассейн? Теннисный корт? Везде принято заботиться об отдыхе съемочной группы, пожалуй, только у нас нет. Что прикажете делать нашим актерам в киноэкспедиции по вечерам? Или когда дождь зарядит на недели? Но на „Высоте“ в пьянстве никто замечен не был.

Из Днепродзержинска мы переехали в Ялту, где были съемочные павильоны, и какие-то эпизоды на натуре тоже доснимались там.

Как-то пришли ко мне встревоженные актеры и сказали, что Рыбников заперся в своем номере, пьет, на стук в дверь не отвечает и никого к себе не пускает. Переживает, видно.

Тут я узнала от них о его любви к Алле Ларионовой и поразилась: ведь сколько времени мы проводили вместе, о чем только не беседовали, а об этой своей боли он молчал. Он не был „распахнутым“ человеком. Ребята сказали еще, что надо что-то делать, что опасно оставлять его в таком состоянии одного, с его взрывным характером он способен на крайность…