Читать книгу - "Рим. Цена величия - Юлия Голубева"

Все утро в седьмой день до октябрьских календ Юния изнывала от нетерпения, ворочаясь на широком ложе. Калигула еще засветло ушел в храм Венеры выслушать результаты ауспиций и подготовиться к жертвоприношениям богине любви. Несмотря на горячие уговоры, Харикл запретил ей подниматься до самого вечера, и Клавдилла томилась в одиночестве, мечтая о праздничном обеде. Ее тоску усиливало то, что все ее друзья сейчас были кто в храме, кто на форуме, охваченные суетой ранних зрелищ, новостей и покупкой подарков. Гай решил отметить праздник Венеры и Счастья торжественно и пышно даже потому, что в октябре было очень мало праздничных дней.

До спальни Юнии долетал шум голосов с форума и звуки музыки. Она завидовала подругам и одновременно сердилась на них. Агриппинилла, чувствовавшая себя превосходно, даже не потрудилась зайти к ней утром позавтракать, уехав на прогулку с Виницием и Ливиллой. Энния Невия, жаловавшаяся, что ее позабыли муж и друзья, и клявшаяся в вечной дружбе, тоже не подумала, что Клавдилле может быть грустно одной. А Гай… Скорее всего, он остался бы с ней, но он – верховный понтифик…

Юния еще раз горько вздохнула, почувствовав, как на глаза наворачиваются слезинки. Рука ее потянулась к эбеновому столику с разложенными свитками. Кассий… И он… Тихий удар в медный гонг около спальни заставил ее вздрогнуть. Все-таки кто-то вспомнил о ней.

– Входи, гость! – радостно крикнула она, и в кубикулу шагнул красавец Лонгин.

– Приветствую тебя, божественная Юния! В твой праздник я пришел принести свои жертвы тебе, прекраснейшей.

И он возложил ей на колени огромный букет лилий, ее любимых цветов. Что-то сверкнуло меж лепестков. И она, присмотревшись, увидела, что в сердцевину каждого цветка вправлена золотая бусина.

– Какая великолепная жертва! Ты заслужил благосклонность, – шутливо ответила она, поднося к лицу букет и вдыхая аромат лилий. – Мне стоит поблагодарить тебя и за другой подарок. – Она указала на свитки. – Творения Горация скрасили мне это скучное утро.

Кассий хотел было ответить, но его внезапно прервал мелодичный звон, раздавшийся откуда-то сверху. Невидимая рука резко сдернула ткань с комплювия, открыв проход солнечным лучам, и в кубикулу хлынул дождь из роз. Юния вскрикнула от восторга и, небрежно отбросив в сторону подаренный букет, с сияющими глазами принялась ловить пахучие бутоны. Их было множество, они в изобилии усеяли всю спальню, наполнив воздух дивным ароматом.

Но неожиданности на этом не закончились. Едва на пол опустился последний цветок, как из комплювия посыпались сверкающие камни и золотые бусины. Они падали на розы и отскакивали в разные стороны, как градины.

– О, Венера! – простонала в эстазе Юния, завороженная невиданным зрелищем.

Драгоценности мерцали радужным блеском, заставляя жмуриться. Клавдилла, напевая от восторга, стала перебирать розы и сверкающие камни. Будь ее воля, она кружилась бы среди этого великолепия, пока не упала б без сил от переполнявшего счастья!

– Слава божественной красавице! – услышала она любимый голос. – Даже Даная, видевшая золотой дождь, умерла б от зависти в этот миг!

– Гай! Любимый! – закричала Юния.

И, сопровождаемый музыкой, ее император вступил в спальню. Клавдилла с запозданием оглянулась на Кассия, но его уже не было. Слава богам, что он ускользнул, терзаемый завистью! Теперь она могла признаться себе, что эта слабая искра ее влюбленности угасла без следа, поглощенная пламенем вечной любви.

Калигула обнял свою возлюбленную.

– Тебе понравилось? – тихо спросил он, целуя ее в губы.

Она с восторгом смотрела на него.

– Я так люблю тебя!

Он откинулся на подушки рядом и, сделав недовольное лицо, сказал:

– Сколько воды у тебя в спальне, наверное, забыли закрыть комплювий. Крикнуть рабам, чтобы прибрали здесь?

Юния тихо рассмеялась:

– Нет. Пусть все останется, как есть. Эти лужи никогда не высохнут.

Обнявшись, они задремали. Но, погружаясь в сон, Юния приоткрыла один глаз, осматривая осыпавшие ее сокровища, и вдруг подумала: «А сколько же теперь денег осталось в казне после безумства Калигулы?»

Ошеломленный Кассий стоял около фонтана в перистиле, обхватив руками голову. Не само невиданное зрелище золотого дождя поразило его, а то, с каким презрением отбросила прочь его подарок Юния. Как он мог поверить в то, что она любит его? Он видел, ускользая из кубикулы и едва не столкнувшись с Калигулой, какими любящими глазами она смотрела на мужа. Почему он не поверил истории об их вечной любви, которую воспевают теперь в торжественных гимнах? Он сам, признавшись Клавдилле в любви во время грозы, зажег в ней вспышку влюбленности, которую тут же погасил хлынувший золотой дождь. Зачем он не послушал увещеваний Виниция? Зачем осмелился на признание той, кто попирает чувства других? О Венера! Ты сыграла жестокую шутку, позволив Амуру пробить стрелой безответной любви сердце слабого смертного! Как жить теперь без надежды?

Он устало опустился на скамью, только сейчас заметив, что сжимает в руках букет.

– Кассий! – пропел знакомый голос из-за цветущих кустов, обрамляющих перистиль, и к фонтану вышла Друзилла. – О, Киприда! Цветы! Мне? Приятно, что супруг не забыл обо мне в твой праздник!

Она бесцеремонно выхватила букет из его вялых рук.

– Надо же, золотые бусинки!

На мраморный пол посыпались белые изогнутые лепестки, Друзилла собирала бусинки в ладонь.

– Из них получится красивое ожерелье!

Кассий кинул на нее косой взгляд через смарагд, пряча смущение за его блеском.