Читать книгу - "Крымская война - Евгений Тарле"

Еще в октябре 1853 г. всем судам, стоявшим в Ревеле, было велено перейти в Свеаборг. Одновременно стали устанавливать батареи на Красной горке. Балтийские моряки даже обиделись по этому поводу. «Мне кажется, это лишние издержки, — писал граф Гейден: — имея в Балтике 26 кораблей, кажется, можно держать Финский залив безопасным от нападения. Разве считают наши корабли недостойными носить флаг русский? В таком случае лучше их не иметь»^[641].

Три дивизии — из них одна в Свеаборге — были сосредоточены и находились в полном вооружении на берегах Финского залива в начале октября 1853 г. в ожидании событий.

Неспокойно было на душе в эту зиму и весну 1853–1854 гг. у балтийских офицеров, и вовсе их в Кронштадте не радовал переход русских войск через Дунай, который должен был сделать войну совсем уже близким событием. «Не знаю, как мы справимся с неприятелем, но мне кажется, что мы не совсем готовы к войне, переход же через Дунай ускорит начало неприятельских действий», — пишет Гейден 25 марта 1854 г.^[642]

С первых же месяцев 1854 г. балтийские суда спешно довооружились артиллерией, Кронштадт был битком набит матросами, а с 1 апреля туда еще должна была прибыть гвардейская дивизия. Петербург «обносится с морской стороны батареями», «в Ревель и Гельсингфорс беспрерывно тянутся обозы кажется, большие тяжести, как то пушки, уже все перевезены гужом». Весь гребной флот, которым Россия располагала тогда на Балтийском море (196 единиц), был приведен в готовность. Команда на судах гребного флота должна была по положению состоять из 12 296 человек, — и их в спешном порядке набирали и сажали на эти гребные суда. Линейный флот также спешно чинился и приводился в порядок. Времени терять было нельзя, Непир уже входил в Балтийское море.

Нужно, говоря о русском флоте в годы Крымской войны вообще и о Балтийском флоте в частности, сделать существенную оговорку. Конечно, отсутствие большого парового военного флота, стоявшего на достаточно высоком, современном, техническом уровне европейских боевых эскадр, было одной из главных непосредственных причин проигранной войны. Специалисты морского дела, критикуя действия русского флота (особенно Балтийского) во время Крымской войны, иногда указывают и на другую очень важную причину, мешавшую оперативности русских морских сил: уже наперед решено было отказаться от активных действий на море, флот предназначался для «пассивно-оборонительной» тактики. Эта идея гасила, говорят нам, всякий наступательный порыв^[643]. Но не следует забывать, что самая «идея» возникла прежде всего под влиянием сознания технической отсталости и численной в тот момент недостаточности русского флота.

Спора нет, некомпетентность, небрежность, полная непригодность Меншикова на таком посту, как высшее управление флотом, не могли не сказаться пагубно, и весной 1854 г., когда Непир уже входил в Балтийское море, в Петербурге и Кронштадте говорили иногда, что Меншиков «погубил» Балтийский флот^[644]. И тем не менее близкая опасность заставила и во флоте (так же как в укреплениях Кронштадта и Свеаборга) многое выправить и кое-какие давние упущения ликвидировать, — и сказать, что Балтийский флот был «ничтожной величиной», было бы решительно несправедливо. Он очень достойно выполнил, в пределах возможного, свой долг.

Техническая отсталость, выражавшаяся в отсутствии винтовых пароходов, не мешала русскому балтийскому морскому флоту быть во всеоружии. В начале Балтийской кампании, 28 апреля 1854 г., состоялся в Кронштадте высочайший смотр собранному там русскому военному флоту.

Налицо оказалось: 17 линейных кораблей, 10 фрегатов и «пароходо-фрегатов». Орудий на этих судах было 1476, не считая орудий (неизвестно, почему их тут не подсчитали) на восьми пароходо-фрегатах^[645]. Общее число экипажа было: 11 адмиралов, 503 офицера, 16 119 нижних чинов. Кроме того, в Кронштадте был налицо еще так называемый «блокшифный отряд», состоявший из трех линейных кораблей, трех фрегатов, одного корвета и пяти пароходов. В общем этот отряд имел 384 орудия и экипаж в 2335 человек при одном адмирале и 92 офицерах. Наконец, в Кронштадте была гребная флотилия, имевшая в общей сложности 32 канонерских лодки, одно бомбардирское судно, два парохода и два бота: в общем 67 орудий и команду в 1513 человек, при 39 офицерах. В Свеаборге стояла эскадра под начальством вице-адмирала Румянцева в составе шести линейных кораблей и одного фрегата. Русский мелкий «шхерный флот», гребные суда, канонерские лодки очень мешали свободе действий английского флота. 22 августа при обстреле англичанами города Або (с расстояния в 2000 сажен), длившемся 40 минут и не приведшем ни к каким результатам, именно присутствие канонерских лодок помешало Непиру приблизиться.

Какова была относительная боевая ценность этого флота?

В конце июля 1856 г., вскоре после заключения мира, сэр Чарльз Непир посетил с разрешения русского правительства Петербург и Кронштадт. Его принимали очень любезно, возили по всем кронштадтским укреплениям, показывали флот и т. д., и он писал потом, что окончательно удостоверился в несокрушимой силе этих укреплений и невозможности взять Кронштадт. Между ним и генерал-адмиралом русского флота великим князем Константином Николаевичем произошел тогда же разговор, который Непир дословно изложил в письме к лорду Пальмерстону, писанном поздней осенью того же 1856 г. (29 октября). Полнейшая точность этого разговора удостоверена самим Константином по специальной просьбе Непира, в письме Константина к Непиру от 13(25) ноября 1856 г. В этом разговоре интересны два пассажа. Константин вполне признавал почти абсолютную для Непира невозможность с успехом напасть на укрепления Кронштадта, но только допускал одно исключение: он не понимал, почему Непир не напал на северную сторону Кронштадта. «Но когда я, — пишет Непир, — сказал ему, что у меня не было средств сделать это, что у меня не было ни канонерских лодок, ни судов с мортирами и с конгревовыми ракетами, — то он перестал удивляться».