Читать книгу - "Юрий Чурбанов: «Я расскажу все как было…» - Андрей Караулов"

* * *

Сама дача, на которой мы жили с Леонидом Ильичом, когда-то принадлежала Хрущеву. Об этом рассказывали члены охраны. Обычный двухэтажный дом, по-моему, каменный, весь оштукатуренный и облицованный заново. Его несколько раз переделывали, менялась, очевидно, планировка комнат, появлялась новая сантехника, но в общем, все оставалось как было. Если посмотреть по первому этажу, там находились две или три комнаты и спальни. Справа — кухня, неподалеку — маленький кинозал с бильярдом. Столовых было две: открытая, под тентом, и закрытая, на случай плохой погоды. Спальня Леонида Ильича и Виктории Петровны находилась на втором этаже. Там же был его рабочий кабинет. Территория дачи на редкость ухоженная, но совсем не большая; она располагала к длительным прогулкам. Рядом — дом отдыха «Пограничник».

В Подмосковье, у себя дома, Леонид Ильич тоже работал по вечерам. В вечернее время ему иногда звонили и члены Политбюро. Часто звонил Подгорный, хотя я не могу сказать, какие государственные вопросы мог по вечерам решать Николай Викторович. Звонил Громыко, сообщавший последние политические новости. Устинов и Андропов, пользовавшиеся, как я уже говорил, его наибольшей симпатией, старались звонить нечасто, только если действительно была срочная необходимость. А уж если звонили, то обязательно делились какой-то важной новостью или просто свежим анекдотом. Они знали, что Леонид Ильич никогда не откажет в разговоре, что он всегда сам снимает трубку, но учитывая его усталость и — особенно в последние годы — не очень хорошее состояние здоровья, звонили, чтобы просто перекинуться двумя-тремя словами, не забыв при этом интересы дела, пожелать Леониду Ильичу спокойной ночи или еще что. У них были искренние товарищеские отношения.

Возвращаясь с охоты в хорошем расположении духа, Леонид Ильич всегда говорил начальнику охраны: «Этот кусочек кабанятины отправить Косте (Черненко. — Ю.Ч.], вот этот — Юрию Владимировичу, этот — Устинову». Потом, когда фельдсвязь уже должна была бы до них донестись, брал трубку и звонил. «Ну как, ты получил?» — «Получил».

Тут Леонид Ильич с гордостью рассказывал, как он этого кабана убивал, как он его выслеживал, какой был кабан и сколько он весил. Настроение поднималось еще больше, те, в свою очередь, благодарили его за внимание, а Леонид Ильич в ответ рекомендовал приготовить кабана так, как это всегда делает Виктория Петровна.

Он очень любил охоту. И никто Леониду Ильичу медведей к дереву веревками не привязывал! Жюль Верн, я думаю, не поверил бы, узнав о том, что у нас пишут сейчас разные болтуны и фантасты! В Подмосковье есть много хороших мест для охоты, но это не заповедные «зоны» для членов Политбюро, о чем сегодня опять-таки столько разговоров, это обычные охотхозяйства, причем — с не «закрытой», а с не огороженной территорией; ибо территорией для охоты был весь лес, куда хочешь, туда и иди, добывая зверя.

А перед тем, как приехать, нужно было обязательно обратиться в Росохоту и купить лицензию на отстрел. На кабана она стоит одну сумму денег, на оленя — другую. И никакие официанты или официантки там тебя хлебом-солью не встречают, это лес, продукты нужно было привозить с собой; что привез, то и покушал. Если удалось убить кабана или оленя, — так тебе его пожарят. Вот и все!

Леонид Ильич обычно ездил в Завидово, это где-то около 150 километров от Москвы по Ленинградскому шоссе. Не могу сказать, кому принадлежало это охот-хозяйство, кто его содержал, было ли оно на балансе ЦК. Просто не знаю.

Но дело в том, что и пребывание Леонида Ильича в охотхозяйстве тоже сочеталось с государственной работой. Скажем, Киссинджер в своих воспоминаниях прямо писал, что Завидово было рабочей резиденцией Генерального секретаря ЦК КПСС.

Что же касается меня, я только один раз в жизни был на охоте вместе с Леонидом Ильичом. Многие члены Политбюро там бывали, конечно, чаще, хотя охотой увлекались не все. В тот раз, когда я был в Завидове, там уже находились Гречко и Подгорный. Кстати говоря, вечером в день нашего приезда (это могла быть пятница или суббота) у Леонида Ильича и Андрея Антоновича состоялся какой-то неприятный разговор с Подгорным, который (это был 1974 или 1975 год) становился уже совершенно нетерпим, амбициозен, все хуже и хуже работал. Когда этот разговор начался, я сразу вышел из комнаты, оставив их одних.

Все как обычно: Завидово рядом с Москвой, всего полтора часа езды, охотники приезжают, размещаются, им готовят оружие и т. д. Каждый приезжал на своей машине, отдельно друг от друга. Добыть зверя можно только в те часы, когда он выходит на тропы. Тут нужно обладать сноровкой, навыками, знать зверя, его повадки и время выхода.

В Завидове, как и везде, есть специальные «кабаньи тропы». Есть места, куда кабан выходит на корм. Возле этих мест либо были подготовлены специальные «охотничьи площадки», либо стояли вышки. И вот, находясь на этой площадке, охотник терпеливо ждет кабана. В тот момент, когда Леонид Ильич выходил на охоту, не было, разумеется, егерей, стоявших за соснами; никто не подкидывал вверх глухарей или уток, чтобы Леонид Ильич их подстрелил. А у нас в газетах теперь пишут именно так. Можно спросить у любого егеря и он — я уверен — обязательно скажет, что это была самая настоящая спортивная охота, что зверей в Завидове специально для Брежнева никто не разводил. А то, что зимой здесь подкармливали кабанов и оленей, приходивших из леса, так это были естественные кормушки без вольеров.

В общем, это был обычный субботний выезд руководителя страны на отдых. На территории хозяйства находился коттедж для гостей. Несколько хозяйственных построек. Здесь и начинались расчищенные от снега тропы, ведущие в чащу.

Надо сказать, что Леонид Ильич очень хорошо стрелял. Во всяком случае, лучше меня — это однозначно. Может быть, мне просто не везло, может быть, мне изменяло охотничье счастье, не знаю. В тот единственный раз, когда я охотился вместе с Леонидом Ильичом, он убил несколько кабанов. И Гречко с Подгорным тоже, по-моему, уехали с трофеями. С одного выстрела Леонид Ильич мог уложить не только кабана — я говорю об олене или лосе. И если он, не дай Бог, замечал, что кто-то из егерей «из гостеприимства» делает ему «подставку», он был недоволен. Все знали его характер. Со своими «услугами» просто так никто бы и не полез.

Ведь чем привлекательна охота? Прежде всего, это труд, это добыча зверя. Вот почему у Леонида Ильича всегда были очень уважительные отношения с егерями: он знал их поименно, и если случалось, что они обращались к нему с какими-то просьбами, он старался им помочь. Решал и квартирные вопросы. Не знаю, как егеря в Завидове относились, например, к Подгорному, но то, что между Леонидом Ильичом и ними не было каких-то барьеров — это факт. Никто не стоял по стойке «смирно», никто не кланялся в пояс, но и никаких общих застолий у них, как сейчас пишут, разумеется, не было.

Леонид Ильич уезжал из Завидова в воскресенье после обеда; когда же служебные дела позволяли ему задержаться здесь еще на несколько часов, то он возвращался и в понедельник. Охота всегда была для него разрядкой, но потраченные на отдых часы компенсировались работой.

* * *

Сейчас много пишут о коварстве Леонида Ильича Брежнева, о том, что он расправлялся с неугодными ему членами Политбюро так просто и быстро, что они, как говорится, не успевали даже глазом моргнуть. Одну из таких историй недавно поведал Петр Ефимович Шелест, бывший Первый секретарь ЦК КП Украины. Подгорный якобы ему рассказывал: «Я сижу на пленуме ЦК, Леня рядом, все хорошо; вдруг выступает из Донецка секретарь обкома Качура и вносит предложение: считаю, что целесообразно совместить посты Генсека и Председателя Президиума Верховного Совета. Я обалдел. Спрашиваю: «Леня, что это такое?» Он говорит: «Сам не пойму, но, видать, народ так хочет, народ…»