Читать книгу - "От древнего Валаама до Нового Света. Русская Православная Миссия в Северной Америке - Дмитрий Григорьев"

Постараемся определить некоторые важные причины разногласия. В Западноевропейском Экзархате и в русско-американской митрополии существовало убеждение, что Церковь не должна заниматься политикой и поддерживать одно или другое политическое направление, в том числе и монархическое.

Среди приверженцев Зарубежного Архиерейского Собора превалировали ультра-патриотические, безоговорочно монархические взгляды и убеждения, что всё должно быть, как было до революции.

Среди последователей митрополита Евлогия значительное влияние имела академическая и творческо-интеллигентская среда. Группа учёных и религиозных мыслителей, милостью Божьей после революции избежавшая красного террора и оказавшаяся за границей, продолжила там богословское и религиозно-философское творчество, которое не могло развиваться при богоборческой власти. Теперь их труды свободно переиздаются в России. В Париже они создали Свято-Сергиев-ский Богословский Институт, ставший известным во всём христианском мире центром православной богословской мысли и православного духовного образования. Там же развивало свою деятельность Русское Студенческое Христианское Движение, возникшее ещё в предреволюционной России в связи с появлением тяготения к религии среди русской нецерковной интеллигенции, выразившемся в образовании религиозно-философских кружков в Петербурге, Москве, Киеве. И Богословский Институт, и Движение в кругах Зарубежной Церкви считались не подлинно православными, космополитическими учреждениями. А поддержка, получаемая ими от международной христианской молодёжной организации «ИМКА» для крайне правых эмигрантов, служила доказательством масонского влияния^[90]. Такое же отношение было и к известному русскому православному издательству в Париже «ИМКА-ПрЕсС».

Заграничный Синод воспринял известную Декларацию Митрополита Сергия (Страгородского) от 16/29 июля 1927 года о признании Советской власти, написанную им по выходе из тюрьмы и принятии местоблюстительских обязанностей Патриаршего престола, как измену Церкви и с тех пор не признавал официальной Православной Церкви в Советском Союзе.

«Вскоре истинная Православная Церковь ушла в катакомбы, и только с этой, катакомбной Церковью… Русская Православная Церковь за границей находится в духовной связи»^[91].

Большинством православных русско-американской митрополии и в Западноевропейском Экзархате это заявление Митрополита Сергия воспринималось как вынужденное тоталитарной воинствующе-безбожной властью, не останавливавшейся ни перед чем, и сделанное им для спасения жизни многих и для сохранения структуры Церкви в Советской России для будущего более благоприятного времени^[92]. Официальная церковь в Советской России не противопоставлялась катакомбной и всегда признавалась канонически законной, несмотря на её крайне ущемлённое положение и несмотря на разные декларации и высказывания её иерархов и представителей. Считалось, что решительное осуждение их не в моральной компетенции людей, живущих в совершенно иных, свободных условиях и ничем не рискующих или, хотя и живущих в стране, но не несущих ответственности за всю Церковь (имею в виду диссидентов, которые жёстко осуждают Патриархию.)