Читать книгу - "Секретный Черчилль. Британские спецслужбы в войнах ХХ века - Вадим Телицын"

А национальность – это уже «дело десятое», что, впрочем, совершенно правильный подход.

Нортон-Гриффитс, известный и по другому его прозвищу – «Имперский Джек», действительно был авантюристом, но очень сомнительно, можно ли назвать его и успешным разведчиком, или же только успешным саботажником-диверсантом. С началом войны он поступил на службу во 2-й кавалерийский полк Короля Эдуарда и, разработав метод заливки цемента в колодцы, почти в одиночку вывел из строя 70 нефтеперерабатывающих предприятий. Еще он придумал метод скрытного выкапывания туннелей, прозванный им «выпихиванием глины ногами». С его помощью в 1915 году удалось незаметно подключиться к немецким телефонным кабелям и слушать их переговоры. Во всяком случае, в конце войны генерал Людендорф обвинял именно Нортон-Гриффитса в немецких проблемах с поставками[47].

Судя по рассуждениям Черчилля, последний не отвергал и агентов-авантюристов, которые могли заполнить своими действиями те «лакуны», которых избегали агенты-патриоты. Но он же подчеркивал, что никого не должно сбивать с толку ни слово, ни характеристика «патриот» или «авантюрист»[48]. На самом деле шпионская жизнь часто была серой, тусклой и однообразной. Эдвард Ноблок, работавший во время Первой мировой войны на MI 6, позднее (когда он получил известность как драматург) писал:

«Если люди думают, что жизнь сотрудников «Секретной службы» состоит большей частью из рискованных побегов «на волосок от гибели», то они глубоко ошибаются. Она состоит из постоянной тяжелой, скучной и нудной работы, где очень редко случаются моменты, которые условно можно назвать драматичными. Информацию можно собрать, только сводя воедино маленькие кусочки из разных сведений, как картинку-головоломку, и лишь изредка после бесконечного труда и терпения удается получить нужные результаты»[49].

Но в этом и не было ничего оригинального. Важно другое – умение не только собирать или анализировать информацию, но и сложить картину в целом. А здесь «серая будничность» – пожалуй, главное условия для продуктивной работы[50].

Другой агент Мэнсфилда Камминга, Гектор Байуотер, подчеркивал, что одной из проблем при вербовке агентов является поиск людей с достаточными техническими знаниями в нужной области, чтобы они могли при сборе информации отделить зерна от плевел[51].

И подбирали таких людей, которые в своей обыденной жизни не отличались от других, оставаясь маленьким добавлением к серой массе обывателей. Только такой человек оставался незаметным, невидимым, но очень полезным благодаря своим знаниям (а не способностью выделяться в толпе; это было исключено)[52].

Конечно, заниматься шпионажем в чужой стране намного опасней, чем руководить операциями из штаба у себя на родине. Правила Гаагской конвенции вводятся в действие во время войны, и согласно им пойманный и осужденный шпион может быть казнен. Но и в мирное время враждующие государства стараются получить информацию о своих противниках теми же методами, что и во время войны и обычно никаких протестов не бывает[53].

Как должен вести себя шпион? Уильям Мелвилл, которого часто цитируют как выдающегося контрразведчика и одного из руководителей MI 5, считал, что, «прежде всего, нужно избегать напускной таинственности. Она только усиливает недоверие. Открытый и честный подход обычно вызывает доверие… люди, как правило, не против встретиться с вами снова. Один человек может шутить и наврать с три короба в веселой манере, другой может наговорить много и при этом не сказать ничего»[54].

У. Черчилль был бы готов поддержать такой подход, но с одним условием – если «шпион» не лезет в политику, там, где принципы «открытость» и «честность» не приемлемы[55].

Шпионы бывают разных форм и размеров; шпионы, работающие все время и работающие «на полставки», время от времени. Есть версия, что «одним из таких шпионов, использовавшихся секретными службами время от времени, был фокусник Эрик Вайсс, прославившийся под псевдонимом Гарри Гудини. Но доказательств этой истории маловато. Рассказывают, что 14 июня 1900 года сравнительно малоизвестный тогда Гудини приехал в Лондон и встретился там с Уильямом Мелвиллом, в то время еще полицейским офицером в Скотланд-Ярде. Гудини продемонстрировал, как можно быстро освободиться от пары лучших британских наручников, которыми Мелвилл приковал его к столбу. Мелвилл закрыл замок наручников, собираясь уйти на обед с театральным импресарио К. Дандасом Слэйтером. Но они не успели даже выйти из комнаты, как Гудини нагнал их. Пораженный Слэйтер тут же подписал с Гудини контакт на двухнедельные выступления в мюзик-холле “Альхамбра” на площади Лейсестер-сквер. Уильям Калуш и Лэрри Сломэн в своей биографии Гудини предположили, что на самом деле его способности проверяли не ради «Альхамбры», а ради Мелвилла. Конечно, у него были для этого занятия определенные преимущества: для шпиона очень важна правдивая «легенда прикрытия», а артисты мюзик-холла, циркачи и танцоры всегда могут объяснить и свои частые переезды с места на место и гастроли в разных странах. Как гастролирующий иллюзионист Гудини тоже легко мог приезжать в Германию, не вызывая подозрений. Он прекрасно знал немецкий язык и без проблем мог вращаться и в среде высшего класса и среди простых людей.