Читать книгу - "Царская копейка. Тайный проект императора - Валерий Воронин"

Бесспорно, Шариде была ясновидящей, ей были открыты многие тайны. И ведь как интересно она вступала в контакт с «информационным каналом»! Ей требовалось закружиться в танце дервиша, чтобы тут же начинали открываться необыкновенные способности. Я видел подобный танец лишь по телевизору. А дед Василий в молодые годы лично лицезрел, как вращается в танце Шариде. Было это раз или два, но запомнил он это на всю жизнь. «Как будто заводная кукла, не принадлежащая себе», – так он охарактеризовал это действо. Возможно, со стороны так и выглядело, кто знает. Тем более, дед Василий был посторонним человеком и ничего не смыслил в духовных практиках…

Я вдруг отставил в сторону ведро с бетоном и подошёл к месту усыпальницы Шариде. А ведь она и здесь танцевала свой танец дервиша! Не обязательно в данной точке, но где-то на территории усадьбы – обязательно. И к ней приходили новые откровения… Что с ними делала эта женщина? Рассказывала дочери и односельчанам? Или, быть может, тщательно записывала для потомков? Скорее всего – второе. Интересно, была ли она грамотной вообще?

Невольно подражая танцу дервиша, я стал поворачиваться вокруг собственной «оси». Руданский, увидев моё движение, рассмеялся:

– Эй, парень! Ты что, вообразил себя Шариде?

Я остановился.

– Нет. Просто подумалось: она ведь наверняка танцевала где-то здесь свой «сакральный» танец.

– Не сомневаюсь. Наверняка, так и было.

– А что, если в своих видениях эта незаурядная женщина лицезрала, как возрождается эта башня. Видела строителей, которые воплощают в реальность то, что не смогла она…

– Ты хочешь сказать, она видела нас?

– Я так предполагаю…

Руданский хитро улыбнулся.

– Ты намекаешь, что там, в предбаннике, это она меня проверяла. Тот ли я человек, из её видений?

– Ну, это ты слишком прямолинейно мыслишь!

Кирилл лишь рукой махнул.

– Ничего не прямолинейно! Эта мысль мне сразу же в голову пришла, когда ты стал рассказывать о Шариде. Просто по понятным соображениям было не очень этично высказывать её вслух. Признайся, ты ведь тоже так думаешь?

Я тоже так думал. Поэтому с доводами Кирилла согласился. Хотя, вдруг стало неприятно. Получается, за тобой всё время следят, каждый шаг контролируют. Я оглянулся вокруг. Естественно, никого, кроме птиц, не заметил. А Руданский лишь плечами повёл.

– Не ищи. Я уже не раз пробовал… Эта сила невидима.

Спустя какое-то время я вновь подступил к Кириллу с интересующим меня вопросом:

– И, всё-таки, где она могла танцевать свой танец, как думаешь?

Писатель провёл рукой в воздухе.

– Да где угодно! Ты ведь сам об этом в своей книге пишешь.

– И, всё-таки, если она устраивалась здесь надолго, – заметил я, – то, наверняка, предусмотрела и местечко, удобное для танца. Такое у неё было в Евпатории, где Шариде жила в монастыре суфиев. Такое было и в имении князя Юсупова – в соколиной башне.

Её не должны были видеть посторонние. И эта женщина должна была чувствовать себя в безопасности…

Руданский ничего не ответил мне, лишь бросил на ходу:

– Надо подумать…

Я с ним был согласен. Обязательно надо подумать. А ещё лучше – найти эту «точку». Наверняка, она не простая. Шариде не могла для столь важного ритуала выбрать случайное место. Это точно!

И ни с того, ни с сего, я понял, что «пятачок», где Шариде кружилась в танце дервиша, по своей значимости, возможно, даже превосходит башню Юпитера. Или как-то связан с ней. Нет, не подземным ходом, кабелем или трубопроводом, а как-то по-иному. Может быть, исторически? Тогда между этими точками должна существовать древняя связь, проявляющаяся на энергетическом уровне. И если по этой ниточке пойти…

Я посмотрел себе под ноги. Подо мной была могила Шариде, к которой я подошёл несколько минут назад. Рядом стояло ведро с бетоном, которое я так и не вылил в опалубку. Надо продолжать работу…

Уже ухватившись за душку тяжёлого ведра, подумал: «Интересно, мысль о необходимость отыскать место, где Шариде исполняла свой танец, пришла мне самостоятельно? Или здесь не обошлось без «подсказки» с её стороны?».

Вспомнилось, что кто-то из нас очень удачно назвал обнаруженные Кириллом артефакты – шарадой Шариде. Кажется, не только монета и подсвечник, но и усыпальница, место танца Шариде из числа элементов этой шарады. Знать бы только, если мы её сможем разгадать, что нам откроется в результате? Конечно, это не «чистая» шарада. Но очень уж подходящая игра слов.

Я вылил бетон в предназначенное для него место, ударами освободил ведро от налипших кусков, и подумал о том, что и сама башня Юпитера входит в эту шараду. Возможно, построив её, мы сможем что-то для себя уяснить, понять или увидеть то, что доселе было скрыто от нас тонкой пеленой непонимания.

Часть III
Царская копейка

1

Наконец вечером мы собрались вчетвером, и я собрался продолжить свой прерванный несколько дней назад, рассказ. Но Ольга преподнесла всем нам сюрприз. Она положила передо мной свою новую, только что написанную картину. Даже предупредила, чтобы к полотну не прикасались пальцами – краска ещё была слишком свежа.

– Это царская копейка, – сказала художница.

– Вижу…

На половину картины была изображена копейка, которую нашёл Кирилл. Она «стояла» на ребре, а рядом чернел подсвечник с горящей свечой.

– Подсвечник тоже из числа находок?

– Сам посмотри, – сказала она.

Я взял «наш» подсвечник, а также копейку и положил их перед собой. Сходство с подсвечником было безупречным. А вот монета… Но ней было множество мелких, еле заметных деталей.

– Как ты смогла всё рассмотреть…

– С помощью увеличительного стекла, – улыбнулась Ольга, – очень уж мне хотелось представить эту копейку в «лучшем виде».

– Она у тебя как новенькая, – сказал я.

– Как сто лет назад, – поправила меня Ольга.

– Да, сто лет назад… Я понимаю…

Мне оставалось лишь одно – «окунуться» в то время и продолжить свой рассказ о Шариде.

…Вскоре августейшие гости покинули охотничий дом князя Юсупова. Напряжение сразу спало. Неожиданно люк «кельи» Шариде открылся и в проёме показалась Сулима. Она принесла матери лепёшки и свои впечатления о высочайшем визите. Сулима рассказывала о том, что видела и чему была свидетелем. Шариде её речи не были интересны, но дочь рассказывала с таким воодушевлением, что останавливать её она не стала. Пусть выговорится.