Читать книгу - "Князь Святослав - Борис Васильев"

А тут пал в схватке с варягами служивый князь Великого Новгорода, и Совет «золотых поясов» немедленно послал представительную депутацию в Стольный Киев с нижайшей просьбой срочно прислать князя на службу.

— Господин Великий Новгород просит Великого князя Святослава Игоревича!

4

— Благодарю Великий Новгород, но все зависит от самого Святослава.

— Новгород просит только Святослава Игоревича, великая княгиня.

— Я пошлю за ним, а вас, любезные гости, прошу перекусить с дороги.

Великая княгиня тотчас же выслала за князем Святославом Свенельда с наказом уговорить, во что бы то ни стало.

— Наш сын не в меру упрям и капризен, но не лишен честолюбия. Объясни ему, что если он даст свое согласие, то получит право именоваться не только Великим князем Киевского княжения, но и князем Новгородским.

(И еще раз повторим: в истории правит Его Величество Случай. Откажись тогда упрямец Святослав от Новгородского предложения, и историческая карта Европы, которую мы знаем сегодня, была бы иной.)

Но великий князь Святослав не отказался. Мать хорошо его изучила: он и впрямь был чудовищно честолюбив. Согласился, правда, с двумя условиями. Святослав пожелал, чтобы охрану его личного места проживания вне пределов приземистых новгородских стен несли его воины, и чтобы новгородский посадник первым представился ему в его резиденции.

Новгородцы не спорили, и княжич Святослав вскоре отправился в Господин Великий Новгород со своими дружинниками.

Встреча была торжественной. После еще более пышного церемониала во здравие киевского княжича и новгородского князя перед Святославом стройно прошли обе новгородские дружины и ополчение. Они громко кричали «Слава!..» и «Хвала!..», а пир был отмечен не столько яствами, к которым Святослав всегда был равнодушен, сколько речами в его честь, — а это ему всегда было любо.

На следующий день посадник во главе выборных бояр показывал великому князю Новгород. Его укрепления, расположения дружин, охрану ворот и — торговый центр города, куда свозили дорогие ткани, одежду, меха, шелка, меды и взвары, пеньку, лен, лес. Верфи, где строили новгородские суда, способные выдержать бурю на море. Именно они и развозили по Европейским портам богатства Господина Великого Новгорода, множа его славу.

В ответ князь Святослав устроил в своей загородной усадьбе особо продуманный прием. «Золотые пояса» Новгорода великого во главе с посадником были поражены не столько убожеством этого приема, сколько его какой-то подчеркнутой демонстративностью. Великий Киевский и Новгородский князь угощал гостей кое-как поджаренными кусочками дичины на вертелах, просоленной сырой медвежатиной, сырой, слегка приправленной травами строганиной из нежного мяса косули, чуть тронутой огнем кабаниной, живыми, угрожающе шевелящими клещами раками, сырой, лишь приправленной черемшой икрой и медовыми взварами с клюквой.

— Не удивляйтесь, высокочтимые гости, — сказал он, открывая это странное пиршество. — Я просто хотел напомнить вам, чем питался мой великий дед, ваш князь и конунг собственной дружины Рюрик. И эта простота была достаточна, чтобы он стал начальником Великой Руси. И я дал себе клятву, что буду есть то, что бегает и растет, но создам и могучую дружину, и свое, еще более могучее княжество.

— Хвала и Слава великому князю Киева и Новгорода! — выкрикнул посадник.

— Хвала и Слава!.. — тотчас же нестройно откликнулись гости.

«Золотые пояса» покорно ели эти «яства», с трудом скрывая отвращение. И только посадник пробовал все с видимым удовольствием, причмокивая и похваливая. А в конце пиршества подняв чашу с крепкой медовухой, сказал:

— Мудрый князь Новгородский Святослав Игоревич показывает нам наглядно, что память о предках есть не перечисление их побед, а память об их нелегком пути к этим победам.

5

На следующее утро посадник пригласил Великого князя Киевской Руси к себе. Не на пир, а ради откровенного разговора. Который и начал первым не столько потому, что был хозяином, сколько потому, что был старше Великого князя Киевской Руси и приглашенного князя Господина Великого Новгорода.

— Юность цветет мечтаниями, великий князь, — начал он с благодушной улыбкой. — О каких подвигах мечтает твоя просыпающаяся душа?

— Я не умею мечтать.

— Но у тебя есть какие-то желания? Их просто не может не быть.

— У меня есть долг.

— Долг? — несколько растерянно переспросил посадник, руководивший Боярской республикой, торговавшей чуть ли не со всеми странами Европы, а потому и понимающий само слово «долг» прежде всего в его денежном содержании.

— Долг, — повторил Святослав. — Полвека тому назад в битвах с хазарами и буртасами погибла почти вся рать моего отца, когда он возвращался из Каспийского похода. По нашим законам это требует отмщения вплоть до третьего колена.

— Ты прав, великий князь. Отмщение требует жестокого наказания. Но почему Киевская власть сама не примет меры ради этой святой мести? Великий воевода Свенельд давно обязан был беспощадно покарать хотя бы буртасов.

— Свенельд… — Святослав чуть запнулся, произнося это имя, но тут же оправился. — Воевода многому научил меня и многому еще научит. Моему княжеству угрожают кочевники с юга, которых с этой целью беспрепятственно пропускает Хазарский каганат через свои земли. И он сдерживает этот натиск.

— Он исполняет свой нелегкий долг. Хвала и Слава великому воеводе Свенельду.

— Хвала и Слава! — откликнулся новый новгородский князь.

Они торжественно выпили заздравные чаши и перевернули их вверх дном, как того требовал обычай. Потом Святослав сказал:

— Мой дед великий князь Олег Вещий хорошо куснул хазар, выйдя на них походом. А мой отец великий князь Игорь ударил по ним с юга, но буртасы разгромили его передовой отряд. Я говорил тебе о моем сыновнем долге. Я должен отомстить буртасам.

— Да, ты говорил, — машинально повторил посадник, задумавшись о своем.

— Ты слышишь меня, посадник?

— Что?.. — посадник очнулся от дум. — Да, да, ты говорил о долге.

— Я ходил войной на вятичей, но… — Святослав замялся. — Их стрелы легко пробивают киевские кольчуги, посадник.

— Великий воевода Свенельд достаточно богат, чтобы одеть всю твою дружину в добрую византийскую броню, князь Святослав.

— Я не люблю Киева за его лживую политику, и мой стан с моей дружиной стоит на одно поприще ниже по течению Днепра. Но Хазарию, которой мой народ платил дани и продолжает их платить, я ненавижу настолько, что дал клятву стереть ее с лица земли. Как буртасов. Киевские наместники, правящие от моего имени, предлагают мне золото, чтобы я купил византийскую броню для дружины, но я не могу принять их дара.

Посадник усмехнулся. Помолчал, огладил ухоженную бороду. Спросил неожиданно: