Читать книгу - "Екатерина Великая. Владычица Тавриды - София Волгина"

могу. Вчерась до двенадцатого часа заболтались, а его выслали. Не прогневайся: будто и впрямь без него быть не можно. Милее всего из сего разговора то, что я сведала, что между собою говорят: нет, дескать, энто не Васильчиков, энтого она инако ведает. Да есть и кого. И никто не дивится. А дело так принято, как будто давно ждали, что тому быть так. Только нет – быть всему инако. От мизинца моего до пяты и от сих до последнего волоску главы моей зделано от меня генеральное запрещение сегодня показать Вам малейшую ласку. А любовь заперта в сердце за десятью замками. Ужасно, как ей тесно. С великой нуждою умещается, того и смотри, что где ни на есть – выскочит. Ну, сам рассуди, ты человек разумный, можно ли в столько строк более безумства заключить. Река слов вздорных из главы моей изтекохся. Каково-то тебе мило с таковою разстройкою ума обходиться, не ведаю. О, господин Потемкин, что за странное чудо вы содеяли, расстроив так голову, которая доселе слыла всюду одной из лучших в Европе?

Право пора и великая пора за ум приняться. Стыдно, дурно, грех, Екатерине Второй давать властвовать над собою безумной страсти. Ему самому ты опротивися подобной безрассудностью. Почасту сей последний стишок себе твердить стану и, чаю, что один он в состояньи меня опять привести на путь истинный. И сие будет не из последних доказательств великой твоей надо мною власти. Пора перестать, а то намараю целую метафизику сентиментальную, коя тебя наконец насмешит, а иного добра не выдет. Ну, бредня моя, поезжай к тем местам, к тем щастливым брегам, где живет мой герой. Авось-либо не застанешь уже его дома и тебя принесут ко мне назад, и тогда прямо в огонь тебя кину, и Гришенька не увидит сие сумазбродство, в коем, однако, Бог видит, любви много, но гораздо луче, чтоб он о сем не знал. Прощай, Гяур, москов, казак. Не люблю тебя».

Отправив письмо Потемкину, она поспешила поделиться своей радостью и со своим эпистолярным другом бароном Грим-мом об избавлении от хорошего, но скучного Васильчикова, а такожде о появлении нового фаворита – необычайно приятного и умного Григория Потемкина.

* * *

Екатерина предложила Григорию Александровичу занять покои в Зимнем дворце. Но ревнивый Потемкин не захотел там поселиться и спать на постели предыдущего полюбовника. Екатерина Алексеевна, прикусив язык, не стала настаивать, повелев обустроить для него комнаты под своими покоями. Помещения, занимаемые прежде Васильчиковым, стали использовать для заседаний Государственного Совета. В Царском же Селе, Потемкину отвели покои не так близко. Ему приходилось перебегать анфиладу холодных коридоров. Ходил он всегда в обуви на босу ногу, в холодном шелковом турецком халате.

После двухнедельного пребывания в Царском Селе, Потемкин изрядно простудился и заболел, что весьма обеспокоило императрицу. Однако, дела государственные не терпели отсрочки, и государыня каждодневно занималась ими, ни на минуту не забывая о своем любимце. Ей хотелось поскорее покончить с нетерпящей отлагательства основной работой и повидаться с ним. К вечеру, в один из дней, ей принесли от него записку. Пробежав глазами, она, попросила Елагина оставить ее ненадолго одну и, желая порадовать любимца, в первую очередь, новым званием для его троюродного брата Павла, быстро набросала ответную записку:

«Хочется мне весьма все произвождения сегодня кончить, как гвардейския, так и армейския, но не ведаю, успею ли. И из сего мне ожидать потом будет много недовольных людей и лиц, кои все, чаю, сего же дня или завтра увижу, и таковые дни для меня так приятны, как пилюли принимать. Фуй, как хорошо быть на моем месте! Allons, encourages-moi avec quelque chose. Ведь Павлу Сергеевичу достается в Генерал-Маиоры, изволишь ли сие ведать? Велю ему ехать к Бибикову. Об ласке моей упомянуть нечего: ты сам видел, какова я была вчерась, такова и сегодня. Если б ты мне пожаловал дни с три срока еще, я б все с большим порядком устроила и приготовила, а чрез то ничего потеряно не было бы. Прощай, сударик».

Записки императрицы:

Генерал Григорий Потемкин не захотел поселиться в покоях Васильчикова. Возможно, выкупить в казну и подарить ему Аничков дворец? Он красив, построен на правом берегу Фонтанки, недалеко от Воронцовского дворца. Сей дворец должон понравиться ему, понеже генерал весьма склонен к православию, а там имеется церковь с трехярусным резным иконостасом на втором и третьем этажах, которая выходит на Невскую перспективу.

* * *

Прошел первый месяц долгожданной весны. Но снег и не думал пока таять, хотя солнце светило гораздо ярче. Светило, но не грело. Государыня велела отдернуть занавесы до отказа, дабы солнечный свет мог поглубже проникать в дворцовые помещения. Она любила постоять у окна, понаблюдать движение трескающегося льда на Неве.

Екатерина все еще старалась скрывать отношения с Потемкиным, хотя знала: все всё знают. Недавно к ней подошел граф Алексей Орлов. Прибывший ненадолго из Италии, он доложил, окроме всего, касательно военных дел, что след самозванки Таракановой уже взят, и он направил генерала Христинека к месту ее пребывания. Екатерина, однако, догадывалась, что Алехан прибыл в столицу с двумя целями: примирить ее с братом Григорием, или самому занять его место. Инако, с чего бы он четыре дня наблюдал бы свет в мыленке? Теперь же, остановив ее на выходе из ее покоев, он недвусмысленно стал намекать на ее отношения с Потемкиным.

– Екатерина Алексеевна, – заявил он, – вы часто стали пропадать по ночам в мыленке. Ранее того не бывало.

Екатерина на минуту опешила, не зная, что и ответить. Ужели тот знал о ее встречах там с Потемкиным?

– С чего вы взяли, граф? – спросила она, прикусив губу и, растерянно глядя мимо него.

– Понеже последние четыре дня там до самой ночи горит огонь.

– Что же в том странного? – спросила она, – я полюбила мыться теперь по ночам.

Граф Алексей пожал плечами.

– Раньше, Ваше Величество, оное не замечалось, – сказал он с легким сарказмом.

Екатерина мягко улыбнулась:

– Что поделаешь, Алексей Григорьевич, люди имеют таковую способность – меняться. Как видите и меня сие не обошло.

Ей было приятно узреть, что саркастическая улыбка сползла с лица графа.

– Ваш новый генерал-адъютант сделался вашим основным докладчиком по военным делам, что весьма удивляет Захара Чернышева, – заметил ей граф. – Захар даже собирается покинуть столицу и уехать в свой Ярополец…

Екатерина измерила его не самым приятным взглядом:

«Мели Емеля, твоя неделя», – подумала она мстительно. Сделав удивленное