Читать книгу - "Один день в Древнем Риме. Исторические картины жизни имперской столицы в античные времена - Уильям Стирнс Дэвис"

На следующий день невесту с необычайной тщательностью одевала ее мать. Однако, сколь бы ни были драгоценны украшения девушки, прежде всего прямо на ее обнаженное тело мать надела ту самую цельнокроеную тунику, пояс которой был закреплен под грудью узлом Геркулеса. Статилия, разумеется, надела все свои украшения (по условиям контракта они передавались Поллио в качестве приданого) на шею, уши, руки и пальцы. Ее длинные волосы в соответствии с древним обычаем разделили копьем на шесть локонов, которые были оплетены лентами и увешаны жемчужинами. Туфли невесты, сделанные из тончайшей выделки белой кожи, также усыпали жемчужинами. С ее головы ниспадала длинная полупрозрачная шелковая вуаль цвета пламени, стоившая буквально дороже золота – по ее весу^[57]. Фату удерживал на голове невесты венок из полевых цветов, собранных, как того требовал обычай, ее руками, переплетенный с веточками священной травы вербены. Появившийся на церемонии Поллио был облачен в парадный костюм сенатора, поскольку обычай не требовал никакого особого свадебного наряда для жениха.

Брачная церемония. Солнце уже перевалило за полдень, и все жильцы-плебеи высыпали из insilae всех соседних кварталов, чтобы поглазеть на золоченые паланкины, которые, покачиваясь на плечах носильщиков, остановились у дома Помпония, на свиту из облаченных в алые одеяния слуг, на напыщенных вольноотпущенников, вышагивающих рядом с паланкином их патрона, на пышное великолепие пурпурных одеяний, на блеск золота и драгоценных камней. Разумеется, весь атрий в доме украшали гирлянды цветов. В воздухе витал не только их аромат, но и дорогих притираний и тончайших арабских благовоний. В этой атмосфере благородные гости начали работать локтями, протискиваясь поближе к алтарю в таблиние, чтобы лучше видеть счастливую пару.

Заключение брака в Риме представляло собой исключительно светскую церемонию. Закон не требовал проведения какого-либо религиозного обряда. Едва ли сейчас кто-нибудь заключал брак в соответствии с древним государственным ритуалом confarreatio, при котором обрученная пара становилась мужем и женой, съедая пирог, только что освященный верховным понтификом^[58]. Ныне в ходу был куда более простой ритуал, но перед церемонией всегда приносили жертву.

В наступившей почтительной тишине к бассейну с водой (impluvium) подвели овцу, пожилой гаруспик, облаченный в длинный белый балахон, с острым проницательным взором, бормоча что-то на древнем языке, восходящем к этрускам, в сопровождении двух умелых помощников быстро принес животное в жертву, почти не пролив крови, а затем вскрыл его живот и стал всматриваться опытным взором в еще трепещущие внутренности. В этот момент Статилия побледнела и непроизвольным движением вцепилась в руку матери. Что, если знамение окажется неблагоприятным? «Разве кто-нибудь слышал о том, что такое случалось при столь значимых событиях?» – цинично прошептал сенатор. «Bene – хорошо!» – возгласил гаруспик, бросив хитрый взгляд на собравшихся. «Bene! Bene!» – эхом отозвались и все гости. Прорицатель ретировался. Церемония могла продолжаться.

Заключительная часть церемонии была совсем простой. Сначала появились таблички с текстом брачного контракта и передачи приданого, их огласили, а потом подписали свидетели. Затем молодая почетная мать, pronuba Статина, повела Статилию к жениху. Она подняла руку невесты из-под скрывавшей ее накидки и взяла руку ее будущего мужа. В наступившей тишине все услышали заданный женихом, а отнюдь не жрецом или официальным чиновником вопрос: «Желаешь ли ты стать моей mater familias?» – «Да», – ответила Стати-лия, пожалуй, с несколько излишней готовностью, а затем, в свою очередь, спросила своего будущего мужа: «А желаешь ли ты стать моим pater familias?» – «Да», – ответил жених, и тут же со всех сторон на них обрушился вал поздравлений.

Когда решающие слова были произнесены, Поллио, его невеста и их родители совместно возложили на алтарь ковригу грубого хлеба, знаменующего приношение еды Юпитеру и Юноне, а также странным божествам былых времен – Теллусу^[59], Пикумну и Пилумну^[60], которые должны были хранить имущество новой четы. Хлеб поднесли богам в корзине, которую нес подросток, двоюродный брат Статилии, ее camillus, родители которого должны были быть в живых. Присутствующие гости с новой силой возобновили свой клич: «Всего доброго! Удачи! Felicitas!», поздравляя молодых и нагоняя себе аппетит к изобильному свадебному застолью.

Свадебная процессия. К сожалению, за неимением достаточного места мы не будем описывать роскошный банкет; довольно будет упомянуть, что от Помпония требовалось подтвердить свое богатство непомерным гостеприимством. Что ему было за дело до установленного законодательно Августом ограничения на стоимость свадебного пира в 1 тыс. сестерциев (40 долларов). Теперь такое установление вызывало исключительно смех!

В заключение свадебного пира после десерта настал момент раздачи частей громадного свадебного торта (mustaceum), изготовленного из тончайших лакомств, вымоченных в молодом вине и поданных на лавровых листьях. К этому времени все гости были уже в достаточной мере разгорячены отличными мессинским и фалернским винами, улицы погрузились в полумрак, а старший из вольноотпущенников Помпония (руководитель церемоний) подал сигнал: «В процессию!»

В вестибюле тут же собралась команда флейтистов и носильщиков факелов. Когда заиграла музыка, правила хорошего тона потребовали от Статилии упасть в объятия матери и отчаянно зарыдать и завопить. В соответствии с этими же правилами Поллио с показным ожесточением вырвал свою теперь уже жену из объятий тещи – как прокомментировали собравшиеся, «в память о похищении римлянами сабинянок». Статилия тут же перестала вырываться и с готовностью позволила увести себя за порог родного дома.

Свадебная процессия составляет неотъемлемую часть всей церемонии. Скорее всего, если бы Поллио жил в другом городе, кто-нибудь из друзей его семьи предоставил бы ему свой дом для «увода домой жены». Но жених, к счастью, и сам обладал прекрасным особняком примерно в миле от дома невесты, на Квиринале. Несмотря на все свое состояние, Статилия должна была пройти это расстояние пешком.