Читать книгу - "Зеркало времени - Николай Петрович Пащенко"

я должна подготовить психику любимого человека? Мне по-прежнему жизненно необходима хоть какая-то разумная подсказка! И в один из ближайших приятных дружеских вечеров у Бен Мордехая я осознанно завела речь о судьбе человеческой. Борис отмалчивался, вряд ли у него тогда было что сказать по этой теме из более чем скромного личного опыта, наработанного при новом его сознании. Но он уже понимал, что его преимущественно книжные познания в данном случае мало кому могут быть интересны.

А вот Эзра разговорился охотно и поведал нам о своих на этот счет представлениях, причем, довольно любопытных:

— Судьба — понятие тёмное и людьми, думается, неимоверно запутанное, поэтому в отношении судьбы поверить чужим мнениям очень трудно. Во всяком случае, лично я вкладываю в него совсем иной, чем принято, смысл. Мне судьба напоминает трубопровод, в котором с рождения оказываешься, и трудно из этой трубы выбраться иначе, чем пройдя через раздаточный кран и потом через сливное отверстие. Но изогнуть трубу своим усилием можно — под любым углом. Можно направить её в любую сторону. Теперь попробуйте сделать это, находясь внутри этой трубы, собственной волей и своими внутренними силами. Изогните и перенаправьте, тогда сможете сказать, что стали хозяином положения хотя бы на время. Гните несильно, терпеливо, только в этой непроницаемой трубе так и останетесь. С вами останутся спутники жизни, прежде всего, члены вашей семьи.

Я отметила, что он не сказал: «кармические спутники жизни». Но, по сути, признал их.

Бен Мордехай оглядел нас и продолжал:

— Известны и более серьёзные мнения некоторых исследователей, — Эзра как будто заколебался, стоит ли заканчивать начатую фразу, и поверится ли нам в то, о чём он говорит, а потом все-таки решился. — Они считают, что судьба человека складывается на протяжении сорока девяти последних воплощений души. Встретилась как-то мне и такая информация. Сам человек может создать предпосылки для изменения судьбы, расчистить от нагромождений кармы поле, путь дальнейшего своего развития, но реально изменить судьбу человека может только Бог. Из этого тоже следует положительная мораль, как всегда. Вот почему в каждом воплощении жизнь прожить надо исключительно высококачественно. Не стоит отмахиваться от самого себя, от кропотливой повседневной работы по развитию собственного сознания. У вас, друзья мои, — в голосе Бен Мордехая теперь отчетливо слышались подчёркиваемые значительность и лёгкий юмор одновременно, — есть свой шанс в отношении мною сказанного. Хотите — верьте, а хотите — проверьте. Привлеките память души, способную подтвердить мою версию. Или аргументированно её опровергнуть. Кроме того, попытайтесь прожить вместе не менее пятидесяти лет. Этим снимаются проклятия, наложенные в целом на род. Если это так. Вот вы и убедитесь.

— Другими словами, — поразмыслив над его словами, которые приобрели не мистический, а рациональный смысл после логичного признания Эзрой существования и действия кармы, заговорила и я, — вы, вроде бы, отказываете в возможности развития индивидуальной человеческой особи в разовом воплощении в рамках семьи, рода, конфессии, профессиональной группы, нации, государства или союза государств. Наконец, развития космизма, то есть вселенской направленности личности при существовании человека в условиях и границах цивилизации в целом. Человеческая индивидуальность, по-вашему, может развиться лишь в некоторых иных группировках и в ином русле, за какое-то длительное время, а в перечисленных сообществах, если угодно, людских объединениях, она к развитию не способна?

— Если мы с вами не упускаем из виду, что имеем в виду не бытовое или узкосоциальное, а особенное и преобладающее над социумом и бытом развитие в человеке его духовности. Вы — медик, — продолжал Бен Мордехай, — даже военный медик. Так достаточно посмотреть, кому и за что присваивались Нобелевские премии в области медицины, от начала по настоящее время, чтобы убедиться, что и остатками современной цивилизации всячески приветствуется развитие исключительно в русле грубого материализма. Под остатками цивилизации я имею в виду руины всё той же известной обществу традиционной пресловутой духовности — того скудного, что у нас на сегодня от неё осталось, ещё не пожранного глобализацией. Что касается ожидаемых полезных плодов, то эта обшарпанная убогость, как за неё ни держатся, ни превозносят, ни восхваляют, их, скорее всего, нам и не даст.

— Но если любая ваша деятельность, включая духовную, будет происходить лишь в пределах касты, избранной малочисленной группы, — снова заметила я, — она неизбежно приведёт к деградации и этой касты, как некой организации, а также индивидуальных личностей, её составляющих. Близкий пример: не всякая секта способна развиться в религию, но всякая религия, свернувшаяся до размеров секты, рискует оказаться обречённой на исчезновение. Рано или поздно. Причина угрожающего исчезновения вполне естественная — малочисленность. Это почти гарантированный риск конца. Не так ли?

— Понимаю, о чём вы предупреждаете, — немедленно ответил Бен Мордехай. — Вероятно, и вы и я имеем в виду одно и то же: неминуемую опасность регресса, угрожающую изолированной от людского сообщества группе избранных. Нам обоим, полагаю, давно известны факторы, этому способствующие: праздность из поколения в поколение, ведущая к преобладанию моментов жизни чисто животной — еды, отправлений, сна, размножения; изолированность и оторванность группы; бесчеловечный характер управления численно ограниченным и замкнутым сообществом людей, если несогласные преследуются и уничтожаются, — в этих обстоятельствах всё большее развитие и укоренение получают дикие правила выживания; грубо подчеркнутое фанатичное, до мозолей, преклонение перед примитивизированными религиозными догмами вместо искреннего поклонения Богу и сотворчества Ему; пресмыкание перед денежными единицами или драгоценностями, которые можно накапливать, то есть в конечном итоге — перед сокровищем, перед золотым тельцом; прибегание к идеологическому насилию, грубой физической силе.

Мы рисковали свести обсуждение к зауженным рамкам домашнего интеллигентского спора, если бы я в ответ на тираду Бен Мордехая невинно заметила: «Вы подводите себя и нас к закономерному вопросу, например: «А если такая группа не будет изолированной, если она окажется настолько привлекательной, что сможет обеспечить свой рост за счёт притока заинтересовавшихся?» Чтобы такого не произошло, мне пришлось с изысканной вежливостью свернуть дальнейшее обсуждение. Я получила, что хотела. Но было ясно, что Эзра добивался чего-то своего, к чему-то важному для него упорно клонил, хотя и не достиг. Подумаю над этим позже. Я отдавала себе отчёт и в том, что не только высокая гобийская энергетика и длительное пребывание в буддийской стране подвигли Бен Мордехая перешагнуть рамки традиционных конфессиональных представлений. Все три монотеистических религии веры — иудаизм, христианство и ислам, — разделяя понятие грешности человека, не признают существования кармы и многократности воплощений человеческой души.

Такой Эзра явился для меня необычным и непривычным. Вряд ли он позволил бы себе подобную откровенность даже среди родственников, но я здесь была для него чужой