Читать книгу - "Лени Рифеншталь. Мемуары - Лени Рифеншталь"

Прошли дни, пока наконец наступило успокоение. Стремление скорее посетить Африку было настолько жгучим, что подавляло все иные желания. И я решила поехать одна, через Охотничье общество «Лоуренс-Браун-сафари» в Найроби, известное своим участием в подготовке опасных сцен с дикими животными при съемках голливудских фильмов «Снега Килиманджаро»^[445] и «Копи царя Соломона».^[446] Кое-что продала: «Голову коня» Боллынвайлера — несмотря на то, что картина эта мне самой очень нравилась; старинный крестьянский сундук; часы с корпусом из мейссенского фарфора; что-то из мебели — ранее арестованной, но возвращенной австрийцами.

К счастью, мать, удивительная женщина, не стала противиться столь авантюрной поездке. В холодном, сыром и ветреном апреле 1956 года в аэропорту Рима я простилась с нею и своими друзьями.

Пошел снег. Очень хотелось скорее оказаться внутри самолета, но объявили о задержке рейса. И меня вдруг осенило написать небольшое письмо с распоряжениями, хотя раньше я никогда так не делала. Почему? Сама не знаю.

В течение полета вся моя прежняя жизнь пронеслась перед глазами словно фильм. Переполненная чувствами, я не могла заснуть. Ночь казалась бесконечной.

Вдруг сидевший рядом пожилой мужчина спросил меня:

— Извините, вы Лени Рифеншталь?

Испугавшись, что меня узнали, я недовольно посмотрела на незнакомца. Тот, не дожидаясь ответа, продолжил:

— Это определенно вы. Конечно, вы.

Я расстерялась, не зная, как себя вести.

— Мое имя Хирш, живу в Тель-Авиве. — Мужчина как бы успокаивал меня. — Не все евреи осуждают немцев. Знаю, что вы очевидец многих важных событий, и потому не хочется упускать случая поговорить с человеком, лично знавшим Гитлера.

Сердце мое сжалось, и, всхлипывая, я едва пролепетала в ответ:

— Простите, пожалуйста, об этом не могу говорить.

Собеседник не стал настаивать. Но, перед тем как сойти в Каире, оставил мне визитную карточку и дружески попрощался. Было ясно: господин Хирш — исключение, большинство евреев так и не смогло простить нам преступлений прошлого.

После Каира пассажиров в салоне осталось немного. Сначала я впала в тяжелый сон, а спустя какое-то время открыла глаза и разглядела через иллюминатор первые признаки утренней зари — волшебную цветную вуаль. Ранее только в Гренландии удавалось наблюдать подобное великолепие красок: желтых и зеленых, нежно-голубых, светящихся оранжевых, ярко-алых… Мерцали звезды, а поверх них, словно из серебра, висела южная серповидная луна. Симфония света — ясная и прозрачная, как краски в картинах Пауля Клее.

Мое первое утро в Африке.

С появлением солнца лайнер приземлился в Хартуме. Из самолета я вышла все еще с ощущением влажного, холодно-серого апреля, но сразу же в лицо дунул теплый воздух, который обволакивал и ласкал меня. Светило поднялось в дымке из песчаной пыли. Зависшее над летным полем, оно казалось огромным. Я была потрясена.

Привычным до сих пор для меня был мир гор, льда Гренландии, озер Бранденбурга, родной урбанистический мир Берлина. А здесь сразу же почувствовалась новая жизнь, открылись иные, доселе невиданные картины.

На ярком фоне обозначились приближающиеся черные фигуры в белых одеяниях. Казалось, будто они парят в переливающихся солнечных лучах, отделившись от земли как фата-моргана. Африка приняла меня в свои объятия — навсегда! Необычность и свобода влияли как наркотик, воздействие которого не ослабевает, хотя со временем открылись и теневые стороны этого громадного Черного континента, с его почти неразрешимыми проблемами.

Около полудня мы приземлились в Найроби. Только здесь обнаружился весь риск моей затеи. Кроме нескольких рекламных проспектов и адресов отелей, полученных от фон Надя, — никакой информации. Увиденное не вызывало оптимизма, а только разочаровывало: куда ни глянь, всюду сухие клочки травы; на летном поле — унылые бараки для пассажиров. Ничто не напоминало о столь заворожившем меня волшебном утреннем видении в Судане. В полуденную жару всё выглядело высохшим и голым. Рядом с деревянным забором, около одного из бараков, моим глазам предстали двое мужчин в больших, словно из вестерна, шляпах. «Вероятно, охотники», — подумала я. Какая-то женщина держала в руках большой красивый букет.

— Добро пожаловать в нашу страну! — произнес мужчина, тот, что помоложе. А незнакомка, сердечно поздоровавшись, вручила мне цветы. Это приятно удивило и подняло настроение.