Читать книгу - "Древний Рим - Владимир Миронов"

При этом хотят, чтобы народ не издавал при грабеже ни звука, как и те юноши Спарты, которых, призывая к жертве, секли на алтарях. Из их ран лилась кровь, но они не смели обнаруживать даже признаков боли, иные даже молча умирали. Словно в древнем Риме, народ обрекли на публичную казнь, требуя, чтобы сей Геракл или сжег себя на костре, или, подобно Икару, упал с высоты и разбился. Народ распяли на кресте приватизации, и он корчится от боли, гнева и ярости…

Вся история Рима, точной «модели западного мира», полна экспроприациями (у них проскрипциями), которые, как правило, горячо и бурно поддерживал весь римский народ (получая долю в виде вознаграждений или массовых раздач), в принципе ничто не мешает и России последовать этим урокам Запада. Даже в Афинах две с половиной тысячи лет тому назад государство и архонты могли, не выходя за рамки законности, брать на нужды народа значительную часть имущества и богатств у богачей – чтобы в той или иной форме использовать на общенациональные цели. Рим частенько прибегал к конфискации имущества и земель богатых землевладельцев и царей там, где устанавливалась его власть. И делалось это на вполне законном основании. Вы почти не найдете императора, что не следовал бы этому «золотому правилу» Рима. У римлян в порядке вещей, как писал Аппиан, было еще и другое правило – «оставлять трупы тиранов без погребения за пределами отечества», распродавать «их имущество», а также предавать бесчестию память о них. Народы России не потерпят столь неправедливого распределения богатств. Об этом следует помнить и нашим вождям.

Н. Ге. Распятие. 1892 г.

В-четвертых, несмотря на критическое отношение к древнему строю, в нем есть и позитивные элементы. Мы говорим о римлянах, их вождях как о могучем народе, достойном уважения. Император Траян в «Слове о полку Игореве» изображен как лицо реальное. Хотя многие не отдавали себе отчета в личности Траяна, но память о нем, видимо, сохранялась в устных и книжных преданиях. «Века Траяна» вспоминаются как время славы и могущества, и автор предлагал идти по «тропе Траяна», то есть совершать славные подвиги «в духе Траяна». Проблемы приходится решать способами, не очень отличными от прошлого: где-то мы римляне, а где-то по-прежнему варвары… Гейне, который вначале не жаловал латынь и римскую культуру, но потом понял ошибку и, наверстывая упущенное, стал читать Саллюстия и Вергилия, как-то сказал: «Кто знает, в теле какого портного находится душа Платона; в теле какого школьного учителя – душа Цезаря? Кто знает! Может быть, душа Пифагора находится сейчас в теле бедного ученика, который провалился на экзамене потому, что не смог доказать теорему Пифагора!..» Русские, конечно, не исключение: у греков и византийцев они взяли государственность, символы, культуру, у евреев – их бога, у татаро-монгол – слова и армейскую выучку, у римлян – образ империи (Третий Рим). Все это и ляжет проекцией на уникальную и неповторимую русскую Личность.

У колонны Траяна в Риме

Иные принципы управления страной российские государи все же могли бы перенять у Рима. Следует взять себе за правило поступать так, как поступали во времена ранней Республики, то есть заботиться больше о пользе государства и всеобщей пользе. Поэт Луцилий во II в. до н. э. заметил так: «Сосредоточивать мысль всегда на пользе отчизны. После – на пользе родных, а потом уж на собственной пользе». У нас чаще действует обратная схема. Увы, это так. Надо найти волевых, умных, решительных, честных мужей, которые откликались бы на нужды народа. Верен и тезис Цицерона: при исполнении государственной задачи и обязанностей «самое главное – избежать даже малейшего подозрения в алчности». В народных собраниях, будь то Афины, Рим или Новгород, конечно, была заключена сила и мудрость. Благодаря собраниям «все мы участвуем в мудрости» (или же в глупости, похожей на фарс). Философ Плотин говорил о древних «думах» так: «Некоторое подобие этого отношения (многих к единой мудрости) представляют народные собрания и всякие совещания, на которых все присутствующие всегда одно лишь имеют в виду – прийти к одному мудрому решению: тут каждый в отдельности как будто не способен мудрствовать, а, собравшись вместе и соединившись в рассуждения об одном и том же, все порождают или, точнее, находят одну для всех мудрость (т. е. одно всем являющееся, как самое мудрое, решение). Да и что, в самом деле, могло бы разделять друг от друга умы так, чтобы они не объединялись в одном и том же (всеобъемлющем) уме?» Интересы, Плотин, интересы. Разве мы не видим, как сотни полных апломба, гордыни и часто абсолютно невежественных политиков, движимые корыстью и алчностью, предлагают себя в правители. Фарс назвали «демократией». Вся машина нынешней «демократии» (в условиях чудовищного давления на избирателей власти, денег и средств информации) это сплошная фикция. Выигрывает не тот, кто голосует, а тот, кто составляет списки и подсчитывает наши голоса.

Эти телевизионные дуэли выполняют ту же роль, что и гладиаторские бои или схватки зверей на арене римского цирка. Кто стал «победителем», кто потерпел «поражение», абсолютно несущественно с точки зрения интересов России или ее народа! Ведь это зрелище напоминает цирковые сцены в Риме, когда толпа наблюдала, как на потребу высшей власти сражались насмерть представители разных племен и народов, покоренных языческим Римом. Впрочем, сравнение несколько неточно. Сегодняшние «гладиаторы» бьются не за жизнь, а за деньги.

Подобно Стратоклу и Дромоклиду, они рассматривают политическую карьеру как источник обогащения и наживы. Афинский демагог Стратокл (невежда, но себе на уме) создал политический капитал. Им он торговал столь успешно, что даже присвоил себе право говорить от имени народа как выразитель его воли. О его истинном отношении к народу лучше скажет анекдот. Когда жившая в доме Стратокла гетера как-то раз принесла с рынка бараньи мозги и шеи, политикан, любивший иногда еще и пошутить, сказал ей: «Э, женщина, да ты купила такие вещи, которыми мы – люди политики – играем, как мячами». Эти господа в думе всегда держат нос по ветру… Ради денег и власти они сменят не только партию, гражданство и государство, но если надо – и половую принадлежность. Трибуна парламента стала для многих из них золотой жатвой. Многие лишь на словах защищают народ, с циничной усмешкой говоря: не прошло и ста десяти лет, как предложен закон о вымогательстве, а воз и ныне там. Почему? Потому что коррупция – зачастую удел первых граждан и людей, стоящих у кормила государства.