Читать книгу - "Гражданин Бонапарт - Николай Троицкий"

Из французских вокалистов не затерялся в этой компании мировых звезд, может быть, только Пьер-Жан Гара (1764-1823). Именно он выступал солистом на премьере «Сотворения мира» Гайдна в роковой день 24 декабря 1800 г.

Зато французский балет обходился при Наполеоне собственными звездами. Среди них выделялись: Жан Доберваль (1742-1806) -

танцовщик и балетмейстер, учитель великого Шарля Луи Дидло, того самого (напомню читателю), который до отъезда в Россию бесподобно выступал на домашних спектаклях в Мальмезоне перед Наполеоном и Жозефиной; Пьер Гардель (1758-1840) - артист и главный балетмейстер Парижской оперы в 1787-1827 гг.; Огюст Вестрис (1760-1840) - премьер-солист французского балета, который первым ввел в мужской танец прыжки и пируэты.

Что касается драматического театра, то в нем - во многом благодаря личному вниманию со стороны Наполеона, который ставил драму выше балета и даже оперы, - годы консульства и империи стали временем небывалого до тех пор расцвета отечественного искусства. Показательно, что и здесь, как в живописи царил Давид, а в скульптуре Канова, был свой «царь» - Франсуа Жозеф Тальма (1763— 1826), личный друг и Давида, и самого Наполеона, революционер и бонапартист, основатель Театра Республики (1791-1799 гг.) и общепризнанный лидер главного театра Франции Комеди Франсез. Кстати говоря, ныне действующий устав Комеди Франсез Наполеон утвердил осенью 1812 г., будучи в Москве, специальным «Московским декретом».

Тальма - один из великих мастеров не только французского, но и мирового театра, потрясавший зрителей разных стран исполнением трагических и героических ролей. Наполеон ценил его больше, чем кого-либо из театрального мира, и, как мы еще увидим (во втором томе «Наполеона Великого»), возьмет его с собой в Эрфурт на свидание с Александром I, где соберутся кроме двух императоров короли саксонский, баварский, вестфальский, вюртембергский, герцог Веймарский и многие германские князья. Наполеон так и скажет Тальма: «Вы будете играть перед партером королей!»^[1857]

Как известно, Тальма дружил с Наполеоном, когда тот был еще только бедным артиллерийским капитаном, доставляя будущему императору контрамарки в театр, ссужал его деньгами и книгами. Их дружба не прерывалась вплоть до «Ста дней» Наполеона. По словам самого Тальма, он относился к Наполеону с «чувством безграничного восхищения»^[1858].

Долгое время предметом догадок и светских сплетен оставался пылкий роман Тальма с любимой сестрой Наполеона Полиной, которая тогда была замужем за итальянским князем Камиллом Боргезе, но в разладе с ним^[1859]. Со временем обнаружились черновики страстных писем Тальма к Полине, которые не оставляют сомнения в том, что больше года Полина отвечала первому актеру Франции взаимностью. Некоторые письма цитирует в своей книге о Тальма советский театровед А. И. Дейч. Вот фрагмент одного из них: «Сокровище мое, в ожидании момента, когда я смогу заказать браслет из волос, что ты мне подарила, я спрятал их в платок с теми, что были у меня раньше, и ношу их на сердце»^[1860].

Современниками Тальма были и другие корифеи сцены, которые в годы консульства и Империи прославили французский театр, а вместе с ним и себя лично. В первую очередь это учитель самого Тальма, блистательный комик, если не сказать сатирик, Жан Батист Дюгазон (1746-1809) и, выражаясь современным языком, такие две суперзвезды, как мадемуазель Марс и мадемуазель Жорж.

С мадемуазель Жорж (прославленной на всю Европу актрисой, настоящее имя которой Маргерит Жозефин Веймер) читатель уже знаком. Познакомимся теперь и с мадемуазель Марс. Это - псевдоним Анн Франсуаз Ипполит Буте (1779-1847), яркой актрисы, виртуозная игра которой в ролях первых любовниц являла собой, по свидетельству такого знатока-очевидца, как Стендаль, «просто вакханалию красоты»^[1861].

После отъезда мадемуазель Жорж в Россию (1808 г.) ведущей трагической актрисой Франции стала Катрин Дюшенуа (1777 — 1835), которая, по слухам, была одной из любовниц Наполеона. В комических ролях не имела соперниц Луиз Франсуаз Конта (1760 — 1813), которой доводилось выступать и перед Наполеоном. Героические роли (цариц, королев, императриц) лучше всего удавались актрисе Рокур (настоящее имя - Франсуаз Мари Сосерот: 1756-1815). Наполеон очень ценил ее. В 1807 г. по его поручению Рокур возглавила передвижную группу французских актеров в Италии.

Итак, не только экономика и социальные отношения, но и образование, наука, литература, искусство переживали в годы консульства и, как мы еще увидим, в период империи (несмотря на непрерывные с 1803 г. войны!) небывалый ранее во Франции и во всей Европе подъем. Сама возможность такого подъема была обусловлена завоеваниями Великой революции 1789 г., которая провозгласила и гарантировала равенство прав человека и гражданина. Но реализовать эту возможность удалось только благодаря колоссальной энергии Наполеона. Никто другой не смог бы в условиях, когда Францию сотрясали партийные распри и перевороты, гражданская война в Вандее, заговоры роялистов, кровопролитные войны с двумя первыми (1792-1802 гг.), а затем и с пятью следующими коалициями европейских монархий, навести порядок в стране, стабилизировать ситуацию и узаконить постреволюционный режим - помимо общих статей Конституции конкретными правовыми нормами Гражданского кодекса.

Трудно представить себе, как успевал первый консул и будущий император вникать буквально во все (вплоть до мельчайших деталей) государственные и военные, экономические и социальные, религиозные и культурные проблемы. Его высочайшая репутация как лидера нации и личные (нередко дружеские) связи с корифеями науки, литературы, искусства, конечно, помогали ему задумывать и осуществлять любое дело и при необходимости ускорять осуществление задуманного. Вот, казалось бы, мелкий, но характерный штрих. В апреле 1806 г. Наполеон пишет коротенькую записку министру внутренних дел Ж.-Б. Шампаньи: «Когда будет закончен перевод географии Страбона?» «Наверное можно сказать, - комментирует этот факт акад. А. Н. Крылов, - что после этого перевод пошел быстро»^[1862].

Наполеона воспринимают прежде всего как военного гения. Но не менее велик он и как государственный деятель, администратор, законодатель, творец Гражданского кодекса. Его Кодекс стал основой развития гражданского общества в Европе с тех пор и до наших дней. Очень точно выразился Д. С. Мережковский: «Кодекс всемирен, так же как и Революция»^[1863]. Поэтому и поклонники Наполеона, и его критики признают, что Гражданский кодекс - «самое благородное творение» его гения (Стендаль^[1864]), «одного Code Napoléon было достаточно, чтобы составить славу для законодателя» (А. К. Дживелегов^[1865]). Сам Наполеон хорошо это понимал. «Моя истинная слава не в том, что я выиграл 50 сражений; одно Ватерлоо зачеркнуло их все. То, что будет жить вечно, - это мой Гражданский кодекс»^[1866], - так подвел он на острове Святой Елены главный итог своей жизни.