Читать книгу - "Московское метро. От первых планов до великой стройки сталинизма (1897-1935) - Дитмар Нойтатц"

Если затем людям, как то и было в сталинское время, предъявляли в качестве виновных за нужду и неудачи «кулаков», прокравшихся на предприятие, «саботажников» и прочих «врагов народа», то не удивительно, что агрессия массы направлялась в этом направлении, и многие добровольно участвовали в разоблачении «враждебных элементов».

События вокруг выдачи паспортов в 1933 г. свидетельствуют, кроме того, что имелась часть населения, которая уже тогда готова была осознанно и преднамеренно донести на своих родственников, соседей или коллег, чтобы извлечь для себя материальную выгоду, например претендуя на жилье «разоблаченного».

Реальность Метростроя каждая из представленных здесь групп переживала совершенно по-разному. С одной стороны, имелось твердое ядро коммунистов и комсомольцев, направленных на сооружение метро с московских строек и заводов, с другой стороны, большинство рабочих представляло собой недавних выходцев из деревни, которых партия классифицировала как «отсталых».

Важнейшей опорой режима на Метрострое являлись комсомольцы. Их модели поведения и мотивации служат ключом для понимания эффективности системы воздействия власти на остальных рабочих.

В количественном отношении «твердое ядро» было относительно невелико. Из мобилизованных в 1933-1934 гг. 20 тыс. комсомольцев к июню 1934 г. на стройке продолжали работать около 9 тыс., из них только 7,9 тыс. — непосредственно на стройплощадках. В процентном отношении комсомольцы составляли около 18% всего трудового коллектива шахт и дистанций. Тысячи молодых людей отказались отправляться на Метрострой по комсомольской мобилизации или сбежали со стройки через несколько дней или недель. Оставшиеся были высоко мотивированы, обладали прочным групповым сознанием и претендовали в качестве «руки партии» на то, чтобы воспитывать прочих рабочих и стимулировать их к более высоким достижениям.

Мотивы, которыми они руководствовались, многообразны. Поведение комсомольцев нельзя свести к одному движущему фактору, речь здесь шла о целом наборе мотивов, которые проявлялись у каждого в разных комбинациях. Недостаточны поэтому монокаузальные толкования, объясняющие поведение комсомольцев только расчетом на социальный подъем или энтузиазмом советского строительства.

Большинство комсомольцев выросло в деревне, они приехали в Москву в 1929-1933 гг. и к моменту поступления на Метрострой были в возрасте 16-22 лет. Почти все в той или иной форме получили советское школьное образование, многие даже обучались в специальных учебных заведениях и вузах и благодаря повышению уровня образования делали быструю карьеру. Почти половина, обладая минимальным образованием и низкой квалификацией, совершила заметный социальный подъем благодаря работе в комсомоле и профсоюзе. Много среди них было сирот и бывших беспризорников, нашедших в комсомоле замену семье и прочную систему ценностей. Лояльность на основе социального подъема была все же лишь одним из движущих факторов.

Некоторые добровольно подавали заявления о желании работать на Метрострое, поскольку здесь было живое дело или потому, что хотели своими руками помочь построению социализма. Для других работа на стройке становилась испытанием в борьбе, военным переживанием в качестве компенсации за не выпавшее на их долю участие в революции и гражданской войне. У многих же не было ясного представления, куда их посылали, и они отправлялись на стройку не по внутреннему убеждению, а по обязательству или из чувства долга. Комсомольская дисциплина и привитое молодежи сознание долга перед страной играли при этом столь же заметную роль, как и угроза исключения из комсомольской организации.

Членство в комсомоле и связанная с этим общественная работа вносили в жизнь комсомольцев не только разнообразие, но и чувство ответственности, предоставляли возможность для реализации власти и придавали молодежи ощущение своей важной роли в происходящем. Большинство молодых коммунистов Метростроя впервые в жизни оказались назначены на ответственные посты, как бригадиры они получили власть над рабочими, а как инспекторы по качеству — даже над инженерами.

Не следует недооценивать и личные связи, динамические процессы в группах молодежи и честолюбивое стремление не отстать от других. Многие так или иначе старались, чтобы над ними не смеялись как над лодырями и слабаками и чтобы не разлучиться с друзьями по бригаде. Были и комсомольцы, которые изъявляли желание пойти на Метрострой из-за скуки повседневной жизни, или потому, что конфликтовали на прошлом месте работы, или жаждали приключений. Для многих поступление сюда на работу становилось рубежом взросления или признаком возмужалости. Иных же привлекала высокая зарплата и перспектива награждения орденом.

Твердое ядро комсомольцев в самое короткое время приобрело необходимую квалификацию и стало авангардом строительства. Эти комсомольцы задали высокий темп работы в бригадах, организовали «социалистическое соревнование», следили за производительностью и поведением других рабочих, увлекали их своим примером и всячески заботились о том, чтобы те не отставали в работе. Их быстрее и чаще, чем других, назначали бригадирами и десятниками, в качестве подчиненных они также проявляли высокий уровень инициативы, что порой приводило к конфликтам, недисциплинированности и подрыву авторитета начальников. Комсомольцев, не проявлявших желательной модели поведения, публично «разбирали» на собраниях и исключали из организации.

У членов партии, доля которых составляла всего около 5% трудового коллектива шахт и дистанций, главные вехи биографии в основном совпадали с комсомольцами. Удельный вес тех, кому с помощью партии удалось с самых низов подняться на ведущие позиции, среди них был еще выше. Многие из них заняли такие ключевые посты, как партийные секретари, парторги, коменданты бараков, директора столовых или бригадиры. Даже если они являлись рядовыми рабочими, на них возлагалась ответственность за достижения своей бригады или смены. Задачи коммунистов, их модели поведения и восприятие реальности в целом совпадали с комсомольцами.

К опорам режима не стройке помимо комсомольцев и коммунистов следует отнести также инженеров и техников, поскольку они содействовали власти уже одним тем, что предоставляли в ее распоряжение свои знания и квалификацию. На Метрострое работали как «буржуазные» специалисты, так и молодые «советские» инженеры и «практики» без формального образования. Из числа «буржуазных» спецов лишь немногие вступили в партию, среди же «советских» -большинство.

«Советские» инженеры занимали должности после получения образования в вузах, куда их посылали после того, как они отработали свое рабочими или партийными функционерами. Некоторые из «буржуазных» специалистов, напротив, не имели повода быть признательными режиму, но тем не менее с полной отдачей работали на Метрострое, даже если, как инженеры МГЖД, пережили в 1930 г. тюремное заключение по обвинению во «вредительстве». Работа в качестве инженера составляла главное содержание их жизни, а строительство метро представляло собой такую цель, которая сама по себе обеспечивала высокую мотивацию. Политическая система, в рамках которой они работали, играла подчиненную роль в их стремлении к высоким достижениям.