Читать книгу - "Марина Цветаева. Твоя неласковая ласточка - Илья Фаликов"

Одна точка на восемь строк все-таки нашлась.

Местами МЦ в «Перекопе» поражает блеском исполнения, равно как и стилизационными натяжками в народнопесенном духе.

С Петром Сувчинским у них состоялся разговор о событиях на Перекопском перешейке. Он:

— Через десять лет забудут!

Она:

— Через двести вспомнят!

Этот разговор стал одним из эпиграфов к поэме (третьим). Но до конца поэмы МЦ не дошла: кончились рассказы и военные записи Сергея Яковлевича, и писать стало не о чем. А на деле — само время стерло тот Перекоп. Разве что — через двести вспомнят…

Англичанин Алек Броун, поэт и переводчик, живущий в Сербии, с подачи Святополк-Мирского сделал английский перевод «Мóлодца», которому тоже пришлось полежать, а потом и кануть в Темзу, то есть в Лету. Альбион — страна тумана, и неизвестно, узнала ли МЦ о том, что князь Святополк-Мирский стал членом британской компартии.

В октябре 1929-го, по стопам Сергея Яковлевича, МЦ посетила Брюссель. Перед отъездом, 10 октября, оповещает Саломею: «16-го я уезжаю в Брюссель, где у меня вечер. Очень прошу Вас, если только можно, выслать мне иждивение до 16-го, чтобы я успела взять визу и заграничный паспорт. С<ергей> Я<ковлевич> сейчас в из<дательст>ве (третий месяц) ничего не получает — и что-то не предвидится, иначе я бы Вас не беспокоила». 21 октября — Саломее: «Я собака, — до сих пор Вас не поблагодарила. Брюсселем очарована. <…> Была на Ватерлоо, — ныне поле репы. Вечер прошел средне, даже в убыток, но много милых знакомых, и о поездке не жалею». 26 октября — в письме к Тесковой о городе Брюгге: «лучшее, что я видела в жизни».

Тремя днями позже МЦ сообщает Пастернаку: «Пишу большую вещь — гибель семьи». Речь о «Поэме о Царской семье».

Пока МЦ отходит от чар Брюсселя, глобус сотрясают события. В США — биржевой крах: обвальное падение цен акций, начавшееся в «черный четверг» 24 октября 1929 года. После краткосрочного небольшого подъема цен 25 октября падение приняло катастрофические масштабы в «черный понедельник» 28 октября и «черный вторник» 29 октября. Уолл-стрит пал. Началась Великая депрессия.

Своя депрессия, тоже немалая, у Сергея Эфрона. Еще 1 августа 1929 года он жаловался сестре Лиле: «Я переживаю смутное в материальном отношении время. Длительная база лопнула и пока что никаких перспектив. Думал было даже возвращаться в Москву. Но рассудил, что и там ничего не придумаешь. Ты мне напиши все же безнадежно ли бы обстояло дело с заработком. <…> Здесь из года в год нам труднее, ибо отношения с русскими становятся все враждебнее».

В течение года МЦ записывает многочисленные бонмо Мура, чему очень способствует его разговорчивость. Говорит он по-русски, французский и французов ненавидит. Начиная с марта накопилось немало записей.

— Когда я бегу, у меня сзади мешок с корабликом.