Читать книгу - "Кому мы обязаны "Афганом" - Аркадий Жемчугов"

Он опирался на факты, когда говорил, что «большие массы крестьянства… были против нас, некоторые открыто восставали, другие уходили в банды, третьи просто ворчали, как, например, сибирские крестьяне, мол, «променяли Колчака на губчека — получай придачу!»^[52]

Крестьянское восстание в Тамбове, матросское восстание в Кронштадте, волнения рабочих в Петрограде и Петроградской губернии, объявленных на осадном положении, массовое недовольство и забастовки рабочих Москвы, угрожающая реакция на эти события в самых отдаленных губерниях России — все это однозначно говорило о нежизнеспособности, порочности режима «военного коммунизма», призванного, по замыслу В. И. Ленина, ввести в России с помощью штыка коммунистические способы организации труда, а в более общем плане — о том, что идеологические догмы не могут служить базой для построения нового общества.

«Мы думали, — признавал В. Ленин, — что по коммунистическому велению будет выполняться производство и распределение. Если мы эту задачу пробовали решить прямиком, так сказать, лобовой атакой, то потерпели неудачу».^[53]

За этим следовал неприятный, суровый, но закономерный вердикт: «Если мы окажемся не в состоянии произвести отступление, то нам угрожает гибель».^[54]

Отступление означало решительный отход от самых очевидных нежизненных, хотя и марксистских, догм и максимальное приближение к реальному пониманию жизни, со всеми се зигзагами, внутри страны и за ее пределами. Под вердикт попали «грядущая мировая коммунистическая революция» и руководящая роль в ней пролетариата.

Сигналом к отступлению послужила объявленная в начале декабря 1919 г. замена продразверстки продналогом. А дальше пошло-поехало.

В декабре 1920 г. 8-м съездом Советов был одобрен грандиозный план электрификации всей России — ГОЭЛРО. Назвав его второй программой партии, Ленин, по свидетельству А. Микояна, «утверждал, что только когда Россия будет электрифицирована, когда под промышленность, сельское хозяйство, транспорт удастся подвести современную техническую базу, только тогда победа революции будет окончательной».^[55]

Прежние лозунги, призывавшие к свершению мировой пролетарской революции и коммунистическому переделу мира с помощью штыка, канули в Лету. На смену им пришли новые, не глобальные, а локальные, касавшиеся, прежде всего, самой России. «Коммунизм — это есть советская власть плюс электрификация всей страны!» Этот лозунг выдвинул сам В. И. Ленин. А принятое съездом Советов обращение «Ко всем трудящимся России!» заканчивалось призывом: «Приступить к мирному труду. Отдадим же этому все силы!»

В марте 1921 г. на 10-ом съезде РКП(б) вождь мирового пролетариата объявил о том, что в стране «надолго и всерьез» вводится новая экономическая политика — НЭП. В привязке к ней на съезде были подняты вопросы о «получении займов от иностранных капиталистов и предоставлении им концессий, продовольственных, лесных и горных».

Из воспоминаний А. Микояна:

«Разработка Лениным вопроса о концессиях, специальный доклад на коммунистической фракции съезда Советов и заключительное слово по докладу были важной составной частью вырабатывавшейся им в этот период новой экономической политики.

Хозяйственный фронт выдвигается теперь как самый главный и основной. «Сейчас весь гвоздь политического момента, — говорил Ленин, — состоит в том, что мы переживаем как раз переломный, переходный период, некоторый зигзаг, — период, когда от войны мы переходим к строительству хозяйственному».

Параллельно с отступлением на внутреннем фронте шло отступление и на внешнем.

Пятого декабря 1919 г. 7-й Всероссийский съезд Советов одобрил предложенную В. И. Лениным резолюцию, согласно которой правительству Советской России поручалось «систематически продолжать политику мира, принимая все необходимые для ее успеха меры».^[56]

27 марта — 2 апреля в Москве проходил 11-й съезд РКП(б), на котором с политическим докладом ЦК выступил В. И. Ленин.

Из воспоминаний А. Микояна:

«Ленин начал довольно своеобразно: «Позвольте мне политический доклад ЦК начать не с начала года, а с его конца.

Сейчас наиболее злободневным вопросом политики является Генуя».

…Подробно обрисовав сложную борьбу вокруг Генуэзской конференции в различных странах и коалициях, противоречивое отношение к ней политических партий, Ленин сказал, что в Геную мы идем «как купцы». Нам надо торговать, и им надо торговать. Нам хочется, чтобы мы торговали в нашу выгоду, а им хочется, чтобы было в их выгоду. Как развернется борьба, это будет зависеть, хотя и в небольшой степени, от искусства наших дипломатов…Торговля между нами и капиталистическими странами — объективная хозяйственная необходимость, она проложит себе дорогу и неизбежно будет развиваться».^[57]

Отступление коснулось и деятельности Коминтерна. Его новая тактика, новые задачи обсуждались на прошедшем в июне 1921 г. 3-ем конгрессе, на котором представители германской, австрийской и итальянской партий настаивали на том, чтобы в основу тезисов Коминтерна о тактике на ближайший период была положена прежняя «теория наступления», т. е. курс на мировую пролетарскую революцию.

Из воспоминаний А. Микояна:

«…Со всей силой убеждения и полемического мастерства Ленин обрушился на тех, которые поддались соблазну левых фраз, заявив: «Нам, русским, эти левые фразы уже до тошноты надоели…» Вести такую политику, когда для этого нет необходимых условий, проповедуя всегда и всюду только наступление, смешно, вредно, опасно.

…Ленин обосновал и разъяснил тактику, предлагаемую нашей партией применительно к периоду, когда в мире «наступило равновесие, — разумеется, весьма неустойчивое».

Первый урок, который должен быть сделан, — это глубокое изучение конкретного развития революции в передовых капиталистических странах, и основной тактикой должно стать «завоевание большинства пролетариата».

…Спустя месяц после окончания конгресса Ленин в «Письме к немецким коммунистам» дал исчерпывающую характеристику значения 3-го конгресса. Он писал, что конгресс явился крупным шагом движения вперед Коммунистического Интернационала, что на этом конгрессе надо было «определить, как именно работать дальше, в отношении тактическом и в отношении организационном. Этот третий шаг мы и сделали». И тут же приводит существеннейшее место тактической резолюции 3-го конгресса: «Завоевание на нашу сторону большинства пролетариата — вот «главнейшая задача».^[58]