Читать книгу - "Путешествие вокруг света на корабле «Бигль» - Чарльз Роберт Дарвин"

На следующий день мы направились в селение Лас-Минас. Местность стала несколько более холмистой, но в остальном оставалась все той же; впрочем, житель пампасов, несомненно, счел бы ее настоящими Альпами. Эта страна так слабозаселена, что за целый день мы не встретили ни единого человека. Лас-Минас очень мал даже по сравнению с Мальдонадо. Он расположен на небольшой равнине и окружен низкими скалистыми горами. Построен он, как это принято здесь, симметрично и, с выбеленной церковью в центре городка, выглядел весьма привлекательно.

Крайние дома одиноко возвышались на равнине; возле них не было ни садов, ни дворов. В тех местах это обычное явление, и потому все дома выглядят как-то неуютно. На ночь мы остановились в пульперии, т. е. в питейном заведении. Вечером сюда пришла толпа гаучосов^[64] пить водку и курить сигары. Наружность их весьма замечательна; в большинстве они статны и красивы, но лица у них надменные и разбойничьи. Нередко они отпускают себе усы, а их черные длинные вьющиеся волосы падают на спину.

В своей яркой, красочной одежде, со звенящими на каблуках огромными шпорами, с ножами, заткнутыми за пояс наподобие кинжалов (и часто в качестве таковых употребляемыми), они выглядят совсем не так, как можно было бы ожидать, судя по названию «гаучо», т. е. попросту крестьянин. Вежливость их не имеет границ; они никогда не выпьют водки, если вы наперед не попробуете ее; но даже когда они отвешивают свой чрезвычайно изящный поклон, вид их таков, будто они не прочь при первом удобном случае перерезать вам горло.

На третий день мы не раз меняли направление пути, так как я занялся осмотром нескольких пластов мрамора. На красивых, поросших травой равнинах мы видели много страусов (Struthio rhea)^[65]. Некоторые стаи насчитывали двадцать-тридцать птиц. Когда они стояли на каком-нибудь небольшом возвышении, то выглядели очень величаво на фоне ясного неба. Я никогда не встречал таких доверчивых страусов где-либо в других частях этой страны: к ним можно было легко приблизиться, быстро подъезжая верхом, но тут они, распустив крылья, пускались, как на парусах, прямо по ветру и вскоре оставляли лошадь далеко позади.

Вечером мы подъехали к дому дон Хуана Фуэнтес, богатого землевладельца, с которым, однако, никто из моих спутников не был лично знаком. Приближаясь к дому незнакомого человека, здесь принято выполнить несколько мелких требований этикета: медленно подъехав к двери, вы восклицаете в знак привета «Ave Maria»^[66], и, пока кто-нибудь не выйдет и не пригласит вас спешиться, не полагается даже слезать с лошади; хозяин по установленной форме отвечает: «Sin pecado concebida», т. е. «зачавшая без греха».

Войдя в дом, вы несколько минут поддерживаете какой-нибудь разговор общего характера, прежде чем попросить разрешения провести здесь ночь. Это встречают согласием, как нечто само собой разумеющееся. Затем приезжий ест вместе с семьей, и ему отводят комнату, где он устраивает себе постель из попоны своего рекадо (пампасского седла). Любопытно, что сходные условия вырабатывают и сходные обычаи.

На Мысе Доброй Надежды повсюду наблюдаются такое же гостеприимство и почти такие же детали этикета. Однако разница между характером испанца и голландца-бура сказывается в том, что первый никогда не задаст гостю вопроса, выходящего за рамки самых строгих правил вежливости, тогда как голландец допросит его, где он был, куда едет, чем занимается и даже сколько у него братьев, сестер или детей.

Вскоре после нашего приезда к дон Хуану к дому его пригнали одно из больших стад коров, и трех животных отобрали на убой для нужд хозяйства. Эти полудикие животные очень проворны, и, будучи отлично знакомы с роковым лассо, изрядно утомили лошадей, которым пришлось долго гоняться за ними. После того как я своими глазами увидел все это натуральное богатство дон Хуана – огромное количество скота, лошадей и прислуги, мне особенно странным показалось его жалкое жилище. Пол был мазаный, из затвердевшей глины, а в окнах не было стекол; гостиная могла похвастать лишь несколькими стульями и табуретками самой грубой работы да парой столов.

Ужин, несмотря на присутствие нескольких гостей, состоял из жареной и вареной говядины, наложенной двумя огромными грудами, да нескольких тыкв; кроме тыквы никаких других овощей не было; не оказалось даже кусочка хлеба. Для питья всем присутствующим служил один большой глиняный кувшин с водой. А ведь этот человек был владельцем нескольких квадратных миль земли, почти каждый акр которой мог бы приносить хлеб, а при затрате небольшого труда – и все обыкновенные овощи. Весь вечер мы занимались тем, что курили да немного пели, импровизируя под аккомпанемент гитары. Синьориты сидели все кучкой в одном углу комнаты и не ужинали с мужчинами.

Так много книг написано об этих странах, что почти излишне описывать лассо или боласы. Лассо состоит из очень крепкой, но тонкой веревки, плотно сплетенной из сыромятных ремней. Один конец его прикрепляется к широкой подпруге, которая связывает между собой сложные принадлежности рекадо – седла, употребляемого в пампасах; на другом конце имеется маленькое кольцо, железное или медное, при помощи которого образуется петля. Собираясь пустить лассо в ход, гаучо оставляет небольшой сверток веревки в левой руке, а в правой держит скользящую петлю, которую делают очень большой, обычно около 8 футов диаметром. Он быстро раскручивает петлю над головой, ловким движением кисти руки оставляя ее раскрытой, а затем метко бросает, так что она падает на заранее выбранное место. Когда лассо не нужно, оно свертывается небольшим кругом и привязывается к рекадо сзади.

Боласы, или шары, бывают двух родов. Самые простые, применяемые главным образом для ловли страусов, состоят из двух круглых камней, обтянутых кожей и связанных тонким плетеным ремешком около 8 футов длиной. Другой род боласов отличается только тем, что состоит из трех шаров, связанных при помощи ремней в одном общем центре.

Гаучо держит меньший из трех шаров в руке, а другие два быстро вертит над головой; потом, прицеплясь, бросает их, и они вращаются в воздухе, точно цепное ядро^[67]. Как только шары наткнутся на какой-либо предмет, ремни обвиваются вокруг него, переплетаясь друг с другом, и накрепко его опутывают. Размеры и вес шаров разнятся в зависимости от их назначения; шары из камня, будучи не больше яблока, летят с такой силой, что могут иногда переломить ногу даже лошади. Я видел шары из дерева величиной с репу, предназначенные для того, чтобы ловить лошадей, не причиняя им вреда. Иногда шары делаются чугунные: такие боласы удается забрасывать всего дальше.