Читать книгу - "Рапава, Багиров и другие. Антисталинские процессы 1950-х гг. - Николай Смирнов"

Перед судом прошли события, участниками которых являлись сотрудники НКВД, активно фальсифицировавшие уголовные дела на группы людей, на целые семьи, которые вследствие этого были почти полностью уничтожены. Были уничтожены близкие родственники Григория (Серго) Константиновича Орджоникидзе. Попутно уничтожались и его друзья, которых принуждали давать ложные показания в отношении Орджоникидзе.

Представшие перед судом принимали активное участие в фальсификации материалов, дискредитирующих Серго Орджоникидзе, Этим они занимались как при жизни Серго, так и после его трагической гибели.

Григорий Константинович Орджоникидзе родился в 1886 г. Прошёл трудный путь профессионального революционера, с 1903 г. состоял в партии большевиков. Принимал активное участие в революции 1905–1907 гг. На 6-й (Пражской) Всероссийской конференции РСДРП в 1912 г. его избирают в состав ЦК и Русского бюро ЦК РСДРП. Февральскую буржуазно-демократическую революцию 1917 г. Орджоникидзе встретил в Якутии, где его избрали членом Якутского Совета. В июне 1917 г. он возвратился в Петроград. Являлся членом Петроградского совета. Принимал активное участие в организации перехода В.И. Ленина на нелегальное положение, дважды посещал его в Разливе, информировал о положении дел, получал указания дня партии. Орджоникидзе являлся делегатом VI съезда РСДРП/б/, выступил с докладом, в котором категорически высказался против явки Ленина на суд Временного правительства, не в пример Сталину, допускавшему такую возможность, «[…] если суд будет демократически организован, и будет дана гарантия, что их не растерзают»[11].

Государственный обвинитель в своей речи на процессе, обоснованно отмечая, что Серго Орджоникидзе выступал против явки Ленина на суд Временного правительства, утверждал вместе с тем, что Серго выступил вместе со «Сталиным против требований подлых изменников — Троцкого, Каменева, Рыкова о добровольной явке Ленина на суд озверелой контрреволюции после расстрела июльской демонстрации в 1917 г.». В 1955 г. это прозвучало как само собой разумеющееся. Не все могли в то время познакомиться с протоколами VI съезда РСДРП/б/. Такое ознакомление сразу внесло бы ясность: Троцкий и Каменев, содержавшиеся в то время в тюрьмах Временного правительства, на съезде не присутствовали и никогда не высказывались за то, чтобы Ленин явился на суд Временного правительства. Не говорил об этом и А.И. Рыков, являвшийся делегатом съезда с совещательным голосом.

Как известно, по вопросу о явке В.И. Ленина и Г.Е. Зиновьева на суд Временного правительства съездом была принята резолюция, предложенная Н.И. Бухариным, которая отвергала возможность явки вождя партии на суд, поскольку в то время не было «[…] абсолютно никаких гарантий не только беспристрастного судопроизводства, но и элементарной безопасности привлекаемых к суду»[12].

В этой связи невозможно не вспомнить, что, согласно приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР от 13 марта 1938 г., Н.И. Бухарин, наряду с совершением и других «преступлений», был признан виновным в том, что он вступил в сговор с эсерами, и прямым результатом этого сговора явилось совершённое Ф. Каплан 30 августа 1918 г. покушение на жизнь Ленина.

Парадокс: в августе 1917 г. Н.И. Бухарин активно защищал Ленина, а через год он оказывается фактическим соучастником покушения на его жизнь. Удивляться не приходится: в годы разгула беззакония на такие мелочи не обращали внимание. В действительности никаких парадоксов не было — они присутствовали лишь на бумаге как следствие «признательных» показаний, полученных в результате жесточайших физических и психологических пыток, широко применявшихся по указанию «великого кормчего».

Хотя в данной работе не ставится цель осветить все страницы нашей многострадальной истории, но невозможно, рассказывая о преступлениях Рапавы, Рухадзе и других, отвлечься от того, что предшествовало беспредельному беззаконию, господствовавшему в годы сталинщины, и чем это обусловливалось.

Серго Орджоникидзе принимал участие в вооружённом октябрьском перевороте в Петрограде. 19 декабря 1917 г. (1 января 1918 г. по новому стилю) он был назначен временным чрезвычайным комиссаром района Украины, а в апреле 1918 г. — Южного района. В 1919 г. являлся членом Реввоенсоветов ряда армий. С 1920 г. — член РВС Кавказского фронта и председатель Северо-Кавказского ревкома. С апреля 1920 г. Орджоникидзе — председатель Кавказского бюро ЦК РКП/б/. В 1922–1926 гг. — первый секретарь Закавказского крайкома партии и Северо-Кавказского крайкома ВКП/б/. В 1926–1930 гг. Орджоникидзе — председатель ЦКК ВКП/б/ и нарком РКИ, заместитель Председателя СНК и СТО СССР. В ноябре 1930 г. возглавил ВСНХ, а в 1932 г. был назначен наркомом тяжелой промышленности. С 1926 г. Орджоникидзе — кандидат, а с 1930 г. — член Политбюро ВКП/б/. Он был также членом ВЦИК, а затем ЦИК СССР.

Берия ненавидел Серго, но открыто этого не выражал, напротив, не упускал ни одного случая, чтобы продемонстрировать дружеское к нему отношение. Орджоникидзе же презирал Берию, зная его тёмное прошлое, был свидетелем, как Берия, не пренебрегая самыми подлыми приёмами, делал свою карьеру. Но помешать возвышению Берии не мог. Берия же внимательно следил за отношением Сталина к Орджоникидзе и ждал момента, когда сможет непосредственно подогреть неприязнь Сталина к Орджоникидзе. Первая попытка была предпринята им в ноябре 1936 г., когда по его указанию арестовали брата Серго — Павла (Папулию) Константиновича Орджоникидзе. Он являлся начальником политотдела управления Кавказской железной дороги. Попытка Серго Орджоникидзе обратить внимание Сталина на незаконность ареста его брата, ни к чему не привела. Серго просил Сталина, чтобы тот сам допросил Павла и убедился в его невиновности. В ответ Сталин заявил: «Я полностью доверяю НКВД, и не приставай ко мне с этим делом больше»[13].

П.К. Орджоникидзе основательно разрабатывался сотрудниками НКВД Грузии. Допрошенный в суде свидетель М.М. Глонти, работавший в дорожно-транспортном отделе НКВД Грузинской ССР, показал, что по указанию впоследствии расстрелянного начальника этого отдела Дзидзигури он вёл наружное наблюдение за П.К. Орджоникидзе, но никаких компрометирующих данных не установил. Но это, как мы уже убедились, не имело никакого значения, если уже было решено расправиться с Серго Орджоникидзе путём преследования его близких. Очевидно, что без санкции Сталина Берия никогда бы не решился на арест брата Серго Орджоникидзе.

Обвинённый в приведении контрреволюционных разговоров, П.К. Орджоникидзе на основании постановления Особого совещания при НКВД СССР от 23 ноября 1936 г. был отправлен в ссылку на 5 лет. Год спустя, уже после смерти Серго Орджоникидзе, он был расстрелян.

Сбор компромата на Серго Орджоникидзе продолжался. 16 декабря 1936 г. Кобулов рапортом наркому внутренних дел Грузии Гоглидзе доносил: «Излагая беседу с Левоном Гогоберидзе в Сухуми в 1933 г., Агниашвили показал, что Левон Гогоберидзе контрреволюционные, клеветнические измышления о прошлом т. Берия передавал со слов т. Серго Орджоникидзе […] Изложенное в протоколе допроса мною не внесено».