Читать книгу - "Линия жизни. Как я отделился от России - Карл Густав Маннергейм"

Между тем радость победы была омрачена: договор с Германией, подписанный 7 марта 1918 года, привел к тому, что независимость Финляндии была принесена в жертву политическим амбициям правительства. В первом параграфе этого договора Германия связала нас требованием добиться признания нашей независимости теми государствами, которые этого еще не сделали. В том же духе были составлены и дополнения к договору – торговое и мореходное соглашения. Второй параграф договора гласил, что подданные одной стороны могут пользоваться такими же торговыми и промысловыми правами и другими привилегиями, какими пользуются подданные другой стороны или каковые будут предоставлены им в будущем. Предоставление подобных прав немцам было весьма сомнительным. Не соответствовало сохранению нейтралитета Финляндии и секретное дополнение к договору, по которому Германия – на тот срок, пока немецкий экспедиционный корпус остается в Финляндии, – оставляет за собой право создавать на территории Финляндии свои военные базы. Ко всему этому было добавлено соглашение, по которому финские суда нельзя было вносить в судовые регистры нейтральных и невоюющих стран.

Наш морской флот должен был подчиняться распоряжениям германского адмиралтейства и согласовывать с ним перечни военных перевозок, причем вносить изменения в эти перечни можно было только с одобрения Германии.

Все эти соглашения были подписаны во время войны, что свидетельствует о том, насколько мало правительство доверяло собственным вооруженным силам. Уже после победы правительство могло бы предпринять более целеустремленные действия для защиты нашего нейтралитета. События лета 1918 года показали, что правительство было недееспособным и не владело ситуацией. Оно понимало, что военный союз с Германией может привести нас к войне со странами Антанты, и тем не менее приступило к этим переговорам. Почти столь же опасной в глазах всего мира была политика правительства по вопросу избрания короля, целью которой было учреждение монархии и приглашение на трон немецкого принца. Даже после решающего поражения Германии на французском фронте 8 августа 1918 года, которое генерал Людендорф в своих мемуарах назвал «черным днем» немецкой армии, правительство Финляндии продолжало вести внешнюю политику в прежнем направлении. Ради справедливости все же надо отметить, что в то время у Финляндии еще не было внешнеполитических и военных информационных организаций, которые бы могли дать правительству возможность объективно разобраться в развитии событий. Только в сентябре 1918 года, когда Австро-Венгрия так и не получила желанного сепаратного мира, а Болгария добилась подписания перемирия, правительство Финляндии приняло запоздалые решения. Хотя все указывало на полное изменение соотношения сил, оценка правительством международной ситуации была очень далека от действительности. Необходимо было срочно менять курс внешней политики, и все же 9 октября парламент избрал королем Финляндии гессенского принца Фридриха Карла, родственника императора Вильгельма II.

За день до выборов короля заместитель министра иностранных дел Карл Энкелль по поручению правительства связался со мной и предложил отправиться в Великобританию и Францию в качестве его представителя. Надо было попытаться добиться от Англии признания нашей независимости, а от Франции, уже признавшей независимость Финляндии, – восстановления дипломатических отношений.

Правительство также надеялось, что я смогу разъяснить в Лондоне и Париже его позицию по вопросу избрания короля. Кроме того, следовало добиться отмены запрета на поставку из Америки уже купленной партии зерна и получить разрешение на покупку других крупных партий.

Чем больше оптимизма и уверенности в победе, тем тяжелее катастрофа для того, кто уже посчитал трудности преодолёнными, а противника разбитым

Сначала я отказался от этого предложения. Я отметил, что нынешнее правительство, за исключением двух новых членов, остается все тем же так называемым «сенатом самостоятельности» и в наиболее важных для нашего государства вопросах занимает совершенно иную позицию, нежели я. У меня не было никакого желания сотрудничать с правительством, которое демонстрирует полное непонимание интересов своей страны. Но чем больше я размышлял над всем этим, тем больше понимал, что вопрос был не в том, кто заседал в правительстве, – главным вопросом было само существование Финляндии. Я просто должен был попробовать по мере моих возможностей оказать влияние на то, чтобы государство было построено на законной основе.